Иоанн (Жданов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иоанн и фамилией Жданов.

Это статья о епископе, такое же имя носил отец Иоанн (Иоанн Борисович Жданов) из Елецкого Троицкого монастыря.

Епископ Иоанн (в миру Павел Ионович Жданов; 1817, село Засижье, Дорогобужский уезд, Смоленская губерния — 14 января 1883) — епископ Русской православной церкви, епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии.

Биография

Родился в 1817 году в селе Засижье Дорогобужского уезда Смоленской губернии в семье священника.

Первоначально обучался в Смоленской духовной семинарии, затем в Санкт-Петербургской духовной академии.

27 августа 1841 года по окончании академического курса назначен учителем Смоленской духовной семинарии.

18 декабря 1842 года удостоен степени магистра.

С 31 декабря 1843 года — ректор Вяземского духовного училища.

20 февраля 1844 года рукоположен во священника. Был цензором проповедей.

С 20 ноября 1848 года — протоиерей.

8 января 1853 года переведён в Смоленск настоятелем Успенского кафедрального собора.

С 6 ноября 1855 года — ректор Смоленского духовного училища.

14 сентября 1870 года пострижен в монашество и 20 сентября возведён в сан игумена.

30 ноября назначен ректором Новгородской духовной семинарии и настоятелем Новгородского Антониева монастыря.

25 декабря того же года возведен в сан архимандрита.

30 марта 1875 года хиротонисан во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии.

С 4 февраля 1878 года — епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии.

Был членом Богоявленского братства, а затем избран председателем Совета братства.

Будучи настоятелем Киевского Михайловского Златоверхого монастыря, много потрудился для обновления его, особенно иконостаса.

Скончался 14 января 1883 года. Погребён в Киевском Михайловском Златоверхом монастыре, в Екатерининском приделе соборного храма.

Ссылки

• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Иоанн (Жданов)

«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»