Жданов, Юрий Андреевич

Юрий Андреевич Жданов
Научная сфера:	химия, философия
Место работы:	Ростовский государственный университет
Учёная степень:	доктор химических наук, кандидат философских наук
Учёное звание:	профессор член-корреспондент АН СССР член-корреспондент РАН
Альма-матер:	Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Научный руководитель:	Б. М. Кедров
Награды и премии:	Медаль им. Н. К. Крупской, другие медали

Ю́рий Андре́евич Жда́нов (20 августа 1919 года, Тверь — 19 декабря 2006 года, Ростов-на-Дону) — советский и российский учёный, ректор Ростовского государственного университета в 1957—1988 годах.

Доктор химических наук, кандидат философских наук (1948), профессор (1961), член-корреспондент АН СССР (24.11.1970).

Лауреат Государственной премии СССР (1983) в области науки за работу «Создание математической имитационной модели экосистемы Азовского моря».

Сын советского партийного деятеля Андрея Жданова, зять Иосифа Сталина. Член ЦК КПСС (1952—1956).

Идейный вдохновитель «Павловской сессии», в результате которой советская физиология оказалась изолированной от международного научного сообщества, на несколько десятилетий было прервано развитие генетики, физиологии, психологии, психиатрии.

Биография

В 1937 году окончил среднюю школу и поступил на химический факультет Московского государственного университета на отделение органической химии, окончил МГУ в 1941 году по специальности «органическая химия». Окончание учебы совпало с началом Великой Отечественной войны. В 1941—1945 годах служил в Главном политическом управлении РККА инструктором, затем пропагандистом-литератором.

С 1945 года работал ассистентом в Московском государственном университете (под руководством академика А. Н. Несмеянова), одновременно учился в аспирантуре Института философии АН СССР под руководством Б. М. Кедрова.

С 1947 года работал в аппарате ЦК ВКП(б) — заведующий Отделом науки Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), с июля 1947 — заведующий Сектором науки Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), с декабря 1950 — заведующий Отделом науки и высших учебных заведений ЦК ВКП(б) — КПСС, с июля 1952 до 25 марта 1953 года — заведующий Отделом естественных и технических наук и высших учебных заведений ЦК КПСС. На XIX съезде КПСС (октябрь 1952 г.) был избран членом ЦК КПСС.

В 1948 году окончил аспирантуру Института философии с защитой кандидатской диссертации по философии «Понятие гомологии в органической химии» и получил ученую степень кандидата философских наук.

В апреле 1949 года женился на дочери И. В. Сталина Светлане Аллилуевой, от их брака родилась дочь Екатерина. Брак со Светланой Аллилуевой длился до осени 1952 года.

С 1953 года работал ассистентом, затем доцентом и профессором Ростовского государственного университета, а с 1953 по 1957 году — заведующим отделом науки и культуры Ростовского обкома КПСС.

В 1957 году защитил вторую кандидатскую диссертацию, ему была присвоена ученая степень кандидата химических наук и звание доцента.

С 1957 по 1988 годы работал ректором Ростовского государственного университета. Бывший заместитель Ю. А. Жданова проф. В. И. Седлецкий отмечал, что оставление Ждановым должности ректора РГУ произошло вследствие того, что с начала перестройки против него, "исходя только из-за фамилии" и отца, началась травля.

В 1960 году защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора химических наук и в 1961 году был утвержден в ученом звании профессора. Вторая кандидатская и докторская диссертации - по органической химии.

С 1962 по 1995 годы работал заведующим кафедрой химии природных и высокомолекулярных соединений Ростовского государственного университета.

С 1969 года работал председателем совета Северо-Кавказского научного центра высшей школы.

С 1972 года также являлся главным редактором журнала «Известия вузов. Северо-Кавказский регион» (до 1993 года — «Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы»), с 1995 года — главный редактор журнала «Научная мысль Кавказа».

Оценки коллег

В марте 1964 года я был в Дагестане в Махачкале с комиссией министерства по проверке работы университета. Комиссию возглавлял Юрий Жданов (сын А.А.Жданова и муж Светланы Сталиной), ректор Ростовского университета. Человек он был образованный, свободно говорил на двух иностранных языках, прекрасно играл на рояле, держался просто, без зазнайства.

— А. Б. Шидловский

По отзыву проф. В. И. Седлецкого о Жданове: "Все-таки он больше философ, чем химик. И, вообще говоря, он естествоиспытатель и энциклопедически образованный человек". Интересно, что по свидетельству Седлецкого, в высшем руководстве страны обсуждался вопрос о возглавлении Ждановым Ленинградского ГУ, который носил в то время имя его отца, из-за чего такое назначение посчитали некорректным.

Труды

Важнейшие научные работы Ю. А. Жданова посвящены органической химии и философским проблемам естествознания. В 1960-е годы разработал новые методы синтеза C-гликозидов некоторых сахаров. Осуществил синтез пирилиевых солей, сконденсированных с фурановым и тиофеновым циклами. В 1974 году открыл (совместно с В. И. Минкиным и Л. П. Олехновичем) явление ацилотропии — быстрой обратимой миграции ацильных групп между нуклеофильными центрами в молекулах органических соединений.

Философские и методологические работы Юрия Жданова посвящены анализу тенденций развития химии (прежде всего органической), рассмотрению соотношения структуры и динамики систем, а также проблемы химической эволюции материи.

Им подготовлены несколько докторов и несколько десятков кандидатов наук.

Награды и почётные звания

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (6 сентября 1999) — за большой вклад в социально-экономическое развитие города Ростова-на-Дону и в связи с его 250-летием
• два ордена Ленина,
• орден Октябрьской Революции (17.08.1979),
• орден Отечественной войны 2-й степени (11.03.1985),
• два ордена Трудового Красного Знамени,
• Орден Дружбы (7.09.1995)
• Орден Красной Звезды
• Орден «Знак Почёта»
• Медаль Жукова
• Медаль Н. К. Крупской
• боевые медали
• Действительный член академии гуманитарных наук России, Российской академии естественных наук, Российской экологической академии, международной академии наук высшей школы, международной академии экологии и безопасности жизнедеятельности, академии энергоинформационных наук.
• Заслуженный профессор Ростовского, Ставропольского и Калмыцкого государственных университетов. Почётный профессор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (2003), Таганрогского государственного радиотехнического и Южно-Российского государственного университетов. Почетный доктор Силезского университета (Польша).
• Почётный гражданин города Ростов-на-Дону (с 1997 года).

Память

• 18 сентября 2010 года в Ростове-на-Дону состоялась торжественная церемония закладки именной «Звезды» Юрию Андреевичу Жданову.
• В 2011 году перед входом в здание Зональной научной библиотеки ЮФУ установлен бюст Юрия Андреевича Жданова. Сама библиотека также носит имя Жданова.
• На зданиях, где работал и жил Жданов, а также на здании библиотеки — установлены мемориальные доски.

• Заголовок
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Доска на здании библиотеки

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Бюст перед библиотекой

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Доска на здании библиотеки

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Доска на здании, где жил Жданов.

Библиография

• Жданов Ю. А. Очерки методологии органической химии. — М.: Высшая школа, 1960. — 302 с.
• Жданов Ю. А., Дорофеенко Г. Н. Химические превращения углеродного скелета углеводородов. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 212 с.
• Жданов Ю. А., Минкин В. И. Корреляционный анализ в органической химии. — Ростов н/Д: Изд-во Ростов. ун-та, 1966. — 470 с.
• Минкин В. И., Осипов О. А., Жданов Ю. А. Дипольные моменты в органической химии. — Л.: Химия, 1968. — 246 с.
• Жданов Ю. А. Углерод и жизнь. — Ростов н/Д: Изд-во Ростов. ун-та, 1968. — 131 с.
• Минкин В. И., Олехнович Л. П., Жданов Ю. А. Молекулярный дизайн таутомерных систем. — Ростов н/Д: Изд-во Ростов. ун-та, 1977. — 272 с.
• Жданов Ю. А. Энтропия информации в органической химии. — Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та,1979. — 55 c.
• Жданов Ю. А. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000673/index.shtml Материалистическая диалектика и проблема химической эволюции.] Вопросы философии. 1980. № 2. — С. 59—80; Марксизм и современность. 2001. № 1—2. — С. 50—61.
• Жданов Ю. А., Давидович В. Н. Сущность культуры. — Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 1979. — 263 с.
• Жданов Ю. А., Домбровский Ю. А., Сурков Ф. А. Азовское море: Проблемы и решения. — Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1987. — 140 с.
• Жданов Ю. А. Взгляд в прошлое: воспоминания очевидца. — Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004. — 448 с.
• Жданов Ю. А. «Избранное. В 3 томах». Ростов на Дону: Издательство СКНЦ ВШ ЮФУ, 2009. ISBN 978-5-87872-491-3

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-1198.ln-ru Профиль Жданова] на официальном сайте РАН
• Жданов, Юрий Андреевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [hrono.ru/biograf/bio_zh/zhdanov_juri.php Жданов Юрий Андреевич]. На сайте «Хронос».
• [www.peoples.ru/science/professor/zhdanov/ Биография]

Отрывок, характеризующий Жданов, Юрий Андреевич

«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.