Ждан-Рог, Иван

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Ждан-Рог
укр. Іва́н Ждан-Ріг
Род деятельности:

кошевой атаман Войска Запорожского(1666, 1667)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Иван Ждан-Рог (укр. Іва́н Ждан-Ріг, годы рождения и смерти неизвестны) — украинский военный деятель 2-й половины XVII века, кошевой атаман Войска Запорожского (1666, 1667).

Иван Ждан-Рог был избран кошевым атаманом в феврале 1666 года, после того, как на общем совете запорожцев был лишен булавы прежний кошевой Лесько Шкура, как сообщает историк Д. Яворницкий в «Истории запорожских казаков», за то, что тот не пускал запорожцев в поход против союзников гетмана И. Брюховецкого — калмыцких отрядов, находившихся на Украине.

Будучи противником сближения с Русским царством, сразу же после избрания кошевым атаманом Сечи вступил в конфликт с гетманом, написав ему письмо, в котором не просто обвинил Брюховецкого в произволе, охватившем всю Украину, а и четко обозначил свою политическую позицию.

«Услышали мы, что Москва будет на Кодаке, — но еë там не надо. Плохо делаешь, начиная с нами ссору: оружие не поможет, если дома не будет порядка. Хотя Царское Величество сделал тебе честь, но достоинство ты получил от Войска Запорожского. Войско же не знает, что такое боярин[1], а знает только гетмана…»

В марте 1667 года после того, как казаки напали на русского посла Ефима Ладыженского, который вместе с татарским мурзой и многочисленной охраной ехал в Крым, к хану с подарками и письмом царя, едва не началась война русских властей с запорожцами. Казаки перебили почти всех татар, а подарки отобрали. И. Брюховецкий приказал расследовать инцидент. После письма из Москвы к гетману прибыл специальный посол для расследования инцидента. Для решения возникшего конфликта казаки собрали совет и сняли И. Ждана-Рога с атаманства.

Уже при новом кошевом атамане — Остапе Васютенко — запорожцы все же убили русского посла Ладыженского, когда он ещë раз попытался пройти в Крым мимо Сечи. Причиной этого было, по их мнению, то, что если Россия и Крым заключат союз, то любое нападение запорожских казаков на татар будет восприниматься как враждебные действия против русского царя.

Узнав об убийстве, гетман Брюховецкий обвинил в нëм Ивана Ждана-Рога. Сторонники бывшего кошевого, недовольные политикой Брюховецкого, послали гонца с письмом к гетману Правобережной («Тогобочной») Украины П. Дорошенко. Вскоре и вся Сечь стала на сторону Дорошенко. Кошевым атаманом снова стал Ждан-Рог.

Летописи сообщают об успешном его походе — в октябре 1667 года — в Крым. Казаки двинулись тогда на татар двумя большими отрядами (вторым командовал полковник Иван Серко). 4-тысячное казацкое войско под предводительством кошевого атамана Ивана Ждана-Рога и полковника Ивана Серко осадило и взяло штурмом Перекоп, а затем вторглось вглубь Крымского ханства. Иван Ждан-Рог со своим отрядом взял город Арбаутук, убил всех жителей и разорил его предместья. Иван Серко вместе со своим отрядом двинулся на крепость Кафу, где опустошил улус знатного ширинского мурзы. Запорожцы умертвили около двух тысяч жителей, взяли в плен около тысячи пятисот женщин и детей, освободили из рабства две тысячи человек и с триумфом вернулись в Сечь.

Напишите отзыв о статье "Ждан-Рог, Иван"



Примечания

  1. Здесь намек на то, что царь пожаловал гетмана титулом боярина

Ссылки

  • [pidruchniki.ws/16520205/istoriya/ivan_zhdan-rig_koshoviy_getman_zaporizkogo_kozatstva Іван Ждан-Ріг, кошовий гетьман запорізького козацтва.] (укр.)

Отрывок, характеризующий Ждан-Рог, Иван

За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.