Жебелёва, Олимпиада Григорьевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Олимпиада Григорьевна Жебелева
Основная информация
Дата рождения

1807(1807)

Место рождения

Санкт-Петербург

Дата смерти

28 ноября 1853(1853-11-28)

Страна

Российская империя Российская империя

Профессии

пианистка

Инструменты

Фортепиано

Жанры

Классическая музыка

Олимпиада Григорьевна Жебелёва (1807 — 28 ноября 1853) — российская пианистка и актриса. Дочь актёра Григория Жебелева.



Биография

Ученица популярного в Петербурге 1820-х гг. фортепианного педагога Н. И. Морейского. Была воспитана в основном на творчестве немецких композиторов, обладала замечательной техникой, хорошо играла с листа. Дебютировала на концертной сцене в 1823 г., получив высокую оценку музыкальной критики, оценившей исполнение Жебелёвой фортепианного концерта си минор И. Н. Гуммеля как весьма искусное[1].

Наиболее известна как первая учительница музыки композитора Александра Серова, приглашённая к 8-летнему Александру по рекомендации одного из участников музыкальных вечеров в доме Серовых, и занимавшаяся с ним на протяжении семи лет. Оказала важное влияние на его музыкальное становление; преподавала Жебелёва, по словам В. В. Стасова, с юных лет «солидно и необыкновенно тщательно»[2], уделяя много внимания совместной игре в четыре руки[3]. Серов посвятил своей наставнице фортепианный ноктюрн, а впоследствии вспоминал: «Это труженица, искренно любящая своё искусство; не владея современной пустой виртуозностью, она глубоко внедрила в меня любовь к музыкальной литературе»[4]. Также композитор подарил Олимпиаде Григорьевне свои акварели, с дарственной надписью на обороте: «Милостивой Государыне Олимпиаде Григорьевне Жебелевой подносит сию картину трудов своих с чувством благодарности и искреннейшего уважения ученик ее в Музыке Александр Серов. 25 декабря 1837 года»[3].

Напишите отзыв о статье "Жебелёва, Олимпиада Григорьевна"

Примечания

  1. Натансон В. Русское фортепианное исполнительство прошлых лет // Музыкальное исполнительство. — М., 1976. — Вып. 9. — С. 165.
  2. В. В. Стасов. Избранные сочинения: В 3 тт. — М.: Искусство, 1952. — Т. 2. — С. 352.
  3. 1 2 Черкашина М. Р.: Александр Николаевич Серов, 1985.
  4. В. С. Серова. Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович. — М., 1914. — С. 27.

Литература

  • Черкашина М. Р. Александр Николаевич Серов. — М.: Музыка, 1985. — 168 (56 ненум. л. илл.) с. — (Русские и советские композиторы). — 50,000 экз.


Отрывок, характеризующий Жебелёва, Олимпиада Григорьевна

Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.