Жебеляну, Еуджен

Еуджен Жебеляну
рум. Eugen Jebeleanu
Дата рождения:	24 апреля 1911(1911-04-24)
Место рождения:	Кымпина, Румыния
Дата смерти:	21 августа 1991(1991-08-21) (80 лет)
Место смерти:	Бухарест
Гражданство:	→ →
Род деятельности:	поэт, публицист, переводчик
Язык произведений:	румынский

Еуджен Жебеляну (рум. Eugen Jebeleanu; 24 апреля 1911, Кымпина — 21 августа 1991, Бухарест) — румынский поэт, публицист и переводчик, член-корреспондент Академии Социалистической Республики Румыния.

Биография

Окончил лицей в Брашове. Изучал право в Бухарестском университете. Был журналистом тесно связанным с левой прессой. В 1930-е гг. писал статьи, призывавшие к дружбе с СССР.

После окончания Второй мировой войны, активно поддерживал новую коммунистическую власть, способствовал развитию социалистического реализма в литературе Румынии.

В 1970 году избран членом Академии Социалистической Республики Румыния, номинировался на Нобелевскую премию в области литературы.

Творчество

Первые стихи опубликовал в 1928. Первый сборник «Schituri cu soare» («Солнечные монастыри», 1929) стал собранием стихов, опубликованных в газетах и журналах.

В 1934 выпустил сборник «Сердца под саблями»; в нём ощутимо влияние модернизма. Некоторым стихам Е. Жебеляну свойственны социальные мотивы. Они становятся преобладающими с победой в Румынии в 1945 народно-демократического строя. Большинство послевоенных стихов Жебеляну посвящены борьбе против фашизма, румынским революционным традициям.

Особенно интенсивно поэзия поэта стала развиваться с 1950-х годов; в его исполненных мобилизующей силы сборниках «Стихи борьбы и мира» (1950), «Улыбка Хиросимы» (1958), «Оратория освобождения» (1959), «Песни против смерти» (1963), «Ганнибал» (1972) сильны публицистические тенденции.

Занимался переводом поэзии с шести языков, в том числе венгерского (Петефи), турецкого, французского (Виктор Гюго), испанского (Пабло Неруда) и немецкого (Рильке)

Литература

• [poeziisiversuri.com/poeti/eugen-jebeleanu/ Избранные стихи и поэмы] (рум.)

Ссылки

• [www.britannica.com/EBchecked/topic/302210/Eugen-Jebeleanu The Encyclopædia Britannica. Eugen Jebeleanu] (англ.)

Отрывок, характеризующий Жебеляну, Еуджен

– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.