Жекулин, Владимир Сергеевич
Поделись знанием:
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
| Владимир Сергеевич Жекулин | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
18 февраля 1989 (59 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: |
СССР |
| Научная сфера: |
физическая география, ландшафтоведение, историческая география |
| Место работы: |
Новгородский государственный педагогический институт, Ленинградский государственный педагогический институт им. А.И. Герцена, |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Калининский (Тверской) педагогический институт |
Владимир Сергеевич Жекулин (30 апреля 1929 — 18 февраля 1989) — советский физико-географ, доктор географических наук, профессор. Вице-президент Географического общества СССР.
Содержание
Биография
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Работы по исторической географии ландшафтов, антропогенному воздействию на ландшафт, теории и методологии географической науки.
Основные работы
- Жекулин В. С. Историческая география ландшафтов: курс лекций. — Новгород: Изд-во Новг. пед. института, 1972. — 228 с.
- Жекулин В. С. Историческая география: Предмет и методы: Учебное пособие. — Л.: Ленинградский гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена, 1975. — 62 с.
- Жекулин В. С. Озеро Ильмень / В. С. Жекулин, В. П. Нехайчик. — Л.: Лениздат, 1979. — 56 с.
- Жекулин В. С. Историческая география: Предмет и методы. — Л.: Наука, 1982. — 224 с. (в пер.)
- Жекулин В. С. Введение в географию: Учеб. пособие для студ. вузов, обуч. по спец. "География". — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989. — 272 с. — 12 335 экз. — ISBN 5-288-00232-0. (в пер.)
Статьи
- Актуальные и перспективные задачи советской географии / В. М. Котляров, А. Ф. Трешников, В. С. Жекулин, С. Б. Лавров, Е. С. Короткевич // Научно-практические задачи советской географии : (сб. науч. тр.) / АН СССР, Геогр. о-во СССР. - Л., 1985. - С. 3-15.
- Географ в современном мире // География в школе. - 1995. - № 6. - С. 33-36.
- Географические сведения в новгородских берестяных грамотах // Известия Всесоюзного географического общества. - 1966. - Т. 98, вып. 5. - С. 444-447.
- География в системе наук: сб. ст. / Отв. ред.: В. С. Жекулин, С. Б. Лавров. - Л. : Наука, 1987. - 212 с. - (Соврем. проблемы географии).
- География Новгородской области: учеб. пособие для шк. 7-8-х кл. / В. Н. Серова, А. А. Барышева, В. С. Жекулин. - Л.: Лениздат, 1988. - 143 с.
- Историческая география и вопросы природоиспользования (на примере Новгородского края XII-XV вв.) // Ученые записки Ленинградского пед. ин-та им. А.И. Герцена. Т. 350. Вопросы исторической географии и палеогеографии. - Л., 1969. - С. 3-53.
- География и общество / В. С. Жекулин, С. Б. Лавров. - М. : Знание, 1987. - 45 с.
- Историческая география ландшафтов: тенденция и перспективы // Историческая география: тенденции и перспективы. - СПб., 1995. - С. 6-10.
- История сельскохозяйственного освоения ландшафтов Новгородского края // История географии и историческая география. - М., 1975. - С. 12-15.
- К вопросу о физико-географическом районировании Архангельской области // Вопросы краеведения и методики преподавания географии и биологии : (в помощь учителю) / отв. ред. В. С. Жекулин. - Архангельск, 1962. - С. 88-102. - (Ученые записки Арханг. гос. пед. ин-та им. М.В. Ломоносова ; № 11).
- Ландшафты Новгородской области, их древняя и современная освоенность // Северо-Запад Европейской части СССР. Вып. 9 : Проблемы географии населения и трудовых ресурсов. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1973. - С. 57-78.
- Некоторые особенности климата северной тайги Архангельской области // Там же. - С. 103-119.
- О междисциплинарных исследованиях и интеграционных тенденциях в географической науке // Известия Всесоюзного Географического общества. - 1984. - Т. 116, вып. 3. - С. 193-200.
- Сельскохозяйственная освоенность ландшафтов Новгородского края в XII-XIV вв. // Известия Всесоюзного географического общества. - 1972. - № 1. - С. 21-29.
- Современная освоенность ландшафтов Новгородской области // Известия Всесоюзного Географического общества. - 1971. - Т. 103, вып. 5. - С. 412-417.
- Экология или география // География в школе. - 1995. - № 3. - С. 43-44.
Напишите отзыв о статье "Жекулин, Владимир Сергеевич"
Литература
- Краснопольский А. В. Отечественные географы (1917—1992): Биобиблиографический справочник (в 3-х томах) / Под ред. проф. С. Б. Лаврова; РАН, Русское географическое общество. — СПб.: Б.и., 1993. — Т. 1 (А—К). — С. 313. — 492 с. — 1000 экз. (в пер.)
Ссылки
- [library.narfu.ru/rus/TRResources/ThematicBibliographies/Pages/Jelukin.aspx Жекулин Владимир Сергеевич (1929—1989 гг.)]
Отрывок, характеризующий Жекулин, Владимир Сергеевич
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
