Желваков, Николай Алексеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Николай Алексеевич Желваков (1860, Вятка22 марта 1882, Одесса) — русский революционер, народник.



Биография

Занимался переплетным, токарным делом, попутно занимаясь самообразованием — знакомится с политической и социально-экономической литературой. Некоторое время бурлачил по Волге. В 1879 приезжает в Петербург. В октябре 1880 года поступает на физико-математический факультет Петербургского университета. Примыкает к «Народной Воле», вступает в рабочую организацию партии, близко сходится А. И. Желябовым, И. Гриневицким и другими.

6 января 1881, вследствие невзноса платы за слушание лекций, выбыл из университета. 3 апреля присутствует во время казни первомартовцев, оказавшей на него столь «потрясающее впечатление», что «дал себе самому клятву умереть, как они умерли, совершив террористический акт». Вращается в это время среди петербургской группы студентов-народовольцев (Е. М. Сидоренко, А. Борейшо и др.). Затем отправился в Ростов-на-Дону, где ведет агитацию и пропаганду преимущественно в рабочей среде. Осенью 1881 совместно с С. Н. Халтуриным и М. Ф. Клименко отправлен Исполнительным Комитетом для убийства В. С. Стрельникова, готовившегося с декабря 1881 в Одессе под руководством В. Н. Фигнер.

18 марта 1882 на Приморском бульваре в Одессе выстрелом из револьвера в затылок смертельно ранит генерал-майора Стрельникова, после попытки скрыться арестован. 19 марта последовало высочайшее повеление Александра III, чтобы Желваков и Халтурин были "немедленно судимы военным судом и в 24 часа повешены без всяких «оговорок».

22 марта 1882 года — повешен в 5 ч. утра в ограде Одесского тюремного замка.

«Меня повесят, но найдутся другие, но всех вам не перевешать! От ожидающего вас конца ничто не спасет вас!»

Напишите отзыв о статье "Желваков, Николай Алексеевич"

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20051101150958/narovol.narod.ru/Person/gelvakov.htm На сайте Народной Воли]
  • Желвакова И. [scepsis.ru/library/id_3220.html Он успел стать только героем] // Факел. — 1990.

Отрывок, характеризующий Желваков, Николай Алексеевич

Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.