Железная дорога острова Мэн

Железная дорога острова Мэн
Годы работы:	с 1873 года по настоящее время
Страна:	Великобритания Великобритания
Город управления:	Дуглас (остров Мэн)
Состояние:	действующая, только пригородные поезда
Протяжённость:	24,6 километра
Железная дорога острова Мэн на Викискладе

Железная дорога острова Мэн (IMR — Isle of Man Railway) — узкоколейная железная дорога на острове Мэн, соединяющая Дуглас, Каслтаун и Порт-Эрин, а также один из трёх аэропортов острова (Ronaldsway Airport).

Протяженность линии 24,6 км. Ширина колеи — 914 мм.

На железной дороге острова Мэн до сих пор используются исключительно паровозы, что придаёт ей характер исторической железной дороги.

История железной дороги

Линия из Дугласа в Порт-Эрин – единственный оставшийся участок 74-х километровой дорожной системы острова, которой когда-то владела Isle of Man Railway Company, основанная в 1870 году.

Первая железнодорожная линия была проложена из Дугласа в Пил и открыта 1 июля 1873 года.

Участок, до сих пор находящийся в эксплуатации (Южная линия), был запущен вторым, и первые паровозы пошли по нему 1 августа 1874 года. Изначально линию планировали закончить в Каслтауне, но после того как Порт-Эрине началось строительство доков для крупнотоннажных судов, железную дорогу было решено продлить. От идеи доков для океанских судов вскоре отказались – так как уже первый из построенных доков вскоре был разрушен морем – но железную дорогу до Порт-Эрина построили.

Третья линия – из Сент-Джонса в Рамси – была построена в 1879 году другой компанией – Мэнская северная железная дорога (Manx Northern Railway). Isle of Man Railway получила контроль над этой линией в 1904 году.

В 1966 году железнодорожное сообщение прекратилось по всем направлениям. Регулярное сообщение пытались восстановить, но безуспешно. В 1968 было окончательно прекращено движение по линиям в Пил и Рамси. В 1974 году железнодорожные пути на этих направлениях были разобраны.

По южной ветке несколько лет поезда ходили лишь от Порт-Эрина до Каслтауна, но позднее было восстановлено движение по всей длине линии.

В 1978 годы железная дорога была национализирована и в настоящее время принадлежит правительству Острова Мэн.

Описание линии

От станции в Дугласе дорога на протяжении нескольких километров идет в гору. В самой высокой точке над уровнем моря поезд достигает незадолго перед станцией Сантон. После чего дорога идет вниз к Балласалле. На участке от Сантона до Балласаллы из окон вагонов открываются виды на Ирландское море.

После Балласаллы поезд движется по сравнительно плоской местности.

Станция Роналдсуэй Халт (между Балласаллой и Каслтауном) находится в пешеходной доступности от аэропорта Острова Мэн.

На участке от Каслтауна до Порт-Эрина отлично видно Брада-хэд и башню Милнера.

В основном железная дорога окружена полями сельскохозяйственного или животноводческого назначения. Лишь на нескольких участках поезд проходит через деревни в непосредственной близости от жилых домов.

Поездка от Дугласа до Порт-Эрина занимает 57 минут. Каслтаун находится примерно на полпути: в 20 минутах от Порт-Эрина и примерно 35 минутах от Дугласа.

Станции

Сейчас регулярным сообщением на железной дороге острова Мэн охвачены 11 станций:

Дуглас (конечная станция) — Порт Содерик — Сантон (остановка по требованию) — Балласалла — Роналдсуэй Халт (остановка по требованию, ближайшая станция к аэропорту острова Мэн) — Каслтаун — Баллабег — Колби — Левел (остановка по требованию) — Порт-Сент-Мэри — Порт-Эрин (конечная станция).

На южной ветке есть две использовавшиеся в прошлом, но ныне не фунционирующие станции: Лоу Нед и Баллакостейн (Райфл Рендж).

На станциях в Дугласе и Порт-Эрине работают буфеты.

Подвижной состав и локомотивы

Локомотивы, используемые (или использовавшиеся) на железной дороге Острова Мэн, были произведены по специальным заказам компанией Beyer, Peacock and Company в Манчестере в период с 1873 по 1926 год. Несколько локомотивов достались железной дороге после произошедшего в 1905 году поглощения Мэнской северной железной дороги и железной дороги Фоксдэйл.

В настоящее время на железной дороге острова Мэн в эксплуатации находятся семь паровозов: №4 «Лох», №8 «Фенелла», №10 «Джи Эйч Вуд», №11 «Мэйтланд», №12 «Хатчинсон», №13 «Киссак» и №15 «Каледония» (недавно этому паровозу вернули его оригинальный номер 4, использовавшийся при эксплуатации этого локомотива на ныне закрытой северной линии железной дороги острова Мэна).

На дороге одновременно используется около десятка вагонов, но ещё значительное число вагонов в хорошем состоянии находятся в депо.

Все локомотивы имеют осевую формулу 1-2-0. Единственное исключение – №15 «Каледония», тип которого 0-3-0.

Ссылки

• [www.iombusandrail.info/ Isle Of Man Transport & Isle Of Man Railways Site]
• [www.iomguide.com/steamrailway.php Isle Of Man Guide - Steam Railway]

Отрывок, характеризующий Железная дорога острова Мэн

– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.