Железнодорожный транспорт Боливии

Железнодорожный транспорт Боливии — железнодорожные линии и компании на территории Боливии.

В настоящее время основная сеть железных дорог в Боливии протяжённостью 3504 км (2014) имеет метровую колею.

История

Начало строительства железнодорожной сети Боливии осложнилось поражением во Второй тихоокеанской войне (1879—1883). Железную дорогу из Антофагасты в Боливию (см.) начали строить ещё в 1872 году, в 1873 году был построиен первый участок линии — от Антофагасты до солончака Кармен, и товарные поезда стали перевозить селитру. Из-за конфликта между парламентом Боливии и компанией «Antofagasta Nitrate & Railway» разразилась война, в которой Боливия и Перу потерпели поражение, Боливия потеряла выход к морю и Антофагасту и построенный участок железной дороги. В мае 1887 г. железную дорогу купила боливийская рудничная компания «Уанчака» (Huanchaca), которая 1892 г. продлила дорогу до Уюни, Пулакайо а потом Оруро. Дорога обслуживала боливийские рудники. В 1908—1913 г., при поддержке правительства Боливии дорогу продлили до Ла-Паса, однако используя метровую колею. Перестановка составов представляла большое неудобство, и до 1916 частично удалось перевести на метровую колею дальнейшую дорогу от Оруро. Из-за трудностей во время войны только к 1928 удалось перевести всю дорогу на метровую колею, хотя некоторые ветки так и остались узкоколейными.

Попытка связать Боливию с Атлантическим Океаном привела к строительству железной дороги Мадейра — Маморе в провинции Рондония (Бразилия), которая связывала столицу провинции город Порту-Велью с Гуажара-Мирин на боливийской границе (напротив боливийского города Гуаярамерин, а далее до Риберальта, центра боливийского каучука. Дорога строилась с 1907 по 1912 годы, строительство было крайне тяжёлым, так что эта дорога получила название «дьявольской дороги». Многие рабочие погибли во время строительства. С 1972 года дорога была заброшена по причине пуска в эксплуатацию Трансамазонского шоссе, и только 25-километровый участок от Порту-Велью остался в виде туристского аттракциона.

Первая железная дорога через Анды была построена от Ла-Пас до Вильясона к аргентинской границе, по другую сторону которой начиналась аргентинская железнодорожная сеть. От аргентинского города Якуиба на границе с Боливией проходит Центрально-Северная железнодорожная магистраль в глубь Аргентины к Буэнос-Айресу. Строительство по этапам проходило в 1925—1942 годах.

Для связи с Перу на территории Боливии построена ветка до Гуанки, откуда железнодорожный паром через озеро Титикака ведёт в Пуно, соединяя с перуанской сетью.

Одна из самых высокогорных железнодорожных линий в мире является дорога, соединяющая города Рио-Мулатос и Потоси на высоте до 4786 м над уровнем моря, в Андах, самая высокая станция — Кондор.

Упадок железнодорожной сети

После революции 1953 года прошла национализация железных дорог. Позднее повысился интерес к шоссейным дорогам, а после 1970 по причине холодной войны интерес к железным дорогом и финансирование государства резко уменьшилось. Попытки оживить железные дороги и построить трансконтинентальные пассажирские линии не выдержали конкурренции из-за медленности перевозок.

Хотя Бразилия и обладает определённой сетью, проекты модернизации железных дорог пока не приводятся в исполнение.

В 1999 году в Боливии было 55 действующих локомотивов и 2000 вагонов. Годовой поток пассажиров был 750,000 в 1992 году, и остался ниже миллиока. Грузовой поток перевозок резко сокращается.

Железнодорожные связи со смежными странами

• Аргентина — да — одинаковая ширина колеи: 1 000 мм.
• Бразилия — да — одинаковая ширина колеи: 1 000 мм.
• Чили — да.
• Перу — да — паромное сообщение.

Отрывок, характеризующий Железнодорожный транспорт Боливии

Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.