Железнодорожный транспорт в Турции

Железнодорожный транспорт Турции — сеть железных дорог в Турции, находящихся под управлением государственной корпорации (TCDD), основанной в 1927 году после распада Османской империи. Общая протяженность железных дорог — 10 991 км (2008).

История

История железных дорог в Турции началась в 1856 году, когда была открыта первая железнодорожная линия в Османской империи, 130 км Измир — Айдын, которая была построена британской компанией. Между 1856 и 1889 годами дороги в Османской империи в основном строили британские компании. Однако в период между 1889 и 1918 много железных дорог в Османской империи было построено немецкими компаниями ввиду политического союза между этими государствами.

В период 1856—1922 были проложены следующее линии общей протяженностью 9 919 км:

• Румелия — 2 383 км, 1 435 мм
• Русе — Варна, 223 км, завершена в 1866 году британской компанией; связывает Дунай и Черное море.
• Конья — Багдад 2424 км, 1 435 мм.
• Измир — Касаба 695 км, 1 435 мм.
• Измир — Айдын 610 км, 1 435 мм.
• Дамаск — Хама 498 км, 1 067 мм и 1 435 мм.
• Яффа — Иерусалим 86 км, 1 435 мм.
• Бурса — Муданья 42 км, 1 067 мм.
• Анкара — Яхшихан 80 км, 1 067 мм.
• Дамаск — Медина 1300 км, 1 067 мм.

Когда в 1923 году была образована Турецкая Республика, только 4000 км железнодорожных путей остались в пределах национальных границ Турции. Турецкая Республика унаследовала 2282 км железнодорожных линий с колеей 1435 мм и 70 км 1067 мм, принадлежащих иностранным компаниям, и 1 378 км (1435 мм) под управлением правительства.

Позже Турецкая Республика национализировала иностранные линии и начала строительство новых, которые в основном соответствовали задачам индустриализации страны и были построены между 1932 и 1936 главным образом для транспортировки железа и угля.

Несмотря на финансовый дефицит и Великую депрессию, которая сказалась на турецкой экономике, строительство новых железнодорожных линий продолжалось. Подавляющее большинство (3208 км) из 3578 км новых линий, построенных между 1923 и 1950, были завершены до 1940.

В этот период была принята программа о широком использовании железных дорог в национальной экономике. Ставились следующие цели:

• Соединение потенциальных центров производства и природных ресурсов.
• Соединение центров производства и потребления с морскими портами, а также расширение связей с сельскими районами страны.
• Соединение слаборазвитых районов с более развитыми регионами страны, для того чтобы ускорить экономический рост и прогресс в социальной сфере.
• Укрепление национальной безопасности.

Благодаря этой политике города Кайсери (1927), Сивас (1930), Малатья (1931), Нигде (1933), Элязыг (1934), Диярбакыр (1935) и Эрзурум (1939) были включены в железнодорожную сеть Турции.

Эти цели были достигнуты в два этапа:

• 1. Несмотря на финансовые проблемы, были национализированы железнодорожные линии, принадлежащие иностранным компаниям.
• 2. Поскольку большинство железных дорог было сосредоточено в западных провинциях Турции, требовалось соединить центральные и восточные районы страны с крупными торговыми центрами и морскими портами. В этот период построены линии:
• Анкара — Кайсери — Сивас.
• Сивас — Эрзурум.
• Самсун — Калин (Турция).
• Ырмак — Фильёс.
• Адана — Февзипаша — Диярбакыр.
• Сивас — Четинкая.

В период с 1935 по 1945 год существующие железные дороги в разных районах страны были связаны друг с другом. Это сократило расстояния, например, между Анкарой и Диярбакыром с 1324 км до 1116 км.

После 1960 года большая часть финансовых средств была направлена на строительство автомагистралей, в ущерб железным дорогам. Из-за такой политики в период с 1950 по 1980 год ежегодно строилось в среднем лишь 30 км новых железных дорог.

В середине 1980-х годов из-за строительства новых автомагистралей финансирование железнодорожного строительства было урезано; в это время не только не строятся новые линии, но и старые приходят в упадок.

Однако в начале 2000-х были начаты новые крупномасштабные проекты. Первый высокоскоростной поезд TCDD HT65000 был приобретён у CAF(Испания). Он может развивать максимальную скорость 260 км/ч. Для производства новых поездов для турецкой сети в 2007 году было создано EUROTEM (совместное предприятие южнокорейского ROTEM и турецкого TÜVASAŞ). Планируется выпускать поезда с максимальной скоростью до 352 км/ч (HSR-350X) и 330 км/ч (KTX-II), соответственно.

Другой крупный проект — туннель Мармарай. Он проходит под водой через пролив Босфора и соединяет европейские и азиатские железнодорожные пути Турции. Движение поездов через тоннель началось 29 октября 2013 года.

Электрификация

В Турции принят стандарт электрификации 25 кВ, 50 Гц. Первой была электрифицирована линия от Сиркеджи до Соджуксу (1955). Пригородная линии от станции Хайдарпаша в Гебзе была электрифицирована в 1969 году; в Анкаре же пригородные электропоезда появились в 1972 году на линии Синкан — Каяш.

К 6 февраля 1977 года была электрифицирована линия Гебзе — Адапазары. В 1994 году была электрифицирована Европейская линия из Стамбула в Эдирне, Капикуле и до болгарской границы. В том же году была электрифицирована линия Дивриги — Искендерун в восточной части Турции. В 2006 году была электрифицированы пригородные линии Измира.

Железнодорожное сообщение с соседними странами

• Азербайджан Азербайджан (Азербайджанская железная дорога) — нет прямой связи, через Грузию завершается строительство  — 1435 мм / 1520 мм
• Армения Армения (Железнодорожный транспорт в Армении) — нет -
• Болгария Болгария (Железнодорожный транспорт в Болгарии) — да — 1435 мм
• Греция Греция (Организация железных дорог Греции) — да — 1435 мм
• Грузия Грузия (Грузинская железная дорога) — нет; завершается строительство  — 1435 мм / 1520 мм
• Иран Иран (Железнодорожный транспорт в Иране) — да — 1435 мм
• Ирак Ирак (Железнодорожный транспорт Ирака) — нет прямой связи, через Сирию — 1435 мм
• Сирия Сирия (Железнодорожный транспорт в Сирии) — да — 1435 мм

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Железнодорожный транспорт в Турции

Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить: