Железные дороги Вьетнама

Железные дороги Вьетнама находятся в собственности и эксплуатируются государственной компанией «Вьетнамские железные дороги» (вьетн. Đường sắt Việt Nam). Основной магистралью сети является однопутный ход Север—Юг, соединяющий Ханой и Хошимин протяжённостью 1726 километров. Общая протяжённость всей сети — около 2600 километров в однопутном исчислении. В основном во Вьетнаме применяется метровая колея, но на севере страны действуют участки со стандартной колеёй а также с совмещённой колеёй.

История

Железнодорожное сообщение во Вьетнаме было открыто в 80-е годы XIX века. В это время появились трамвайная линия Сайгон—Тёлон и железная дорога Сайгон—Митхо. Железнодорожное строительство развернулось при генерал-губернаторе Поле Думере, управлявшем этими территориями в 1897—1902 годах. В этот период началось сооружение линий Хайфон—Юньнань и Север—Юг. Строительство магистрали Север—Юг заняло более тридцати лет. Сообщение было открыто в 1936 году. К этому времени уже было построено ряд ответвлений. Железные дороги становились мишенью во время второй мировой войны и вьетнамской войны, главный ход восстанавливали вскоре после завершения очередного конфликта, но ряд ответвлений (к примеру, Далат—Тхаптям) были заброшены после разрушения во время войны.

Начиная с конца 80-х годов XX века, в период реформ Доймой, обновления и роста экономики страны, железные дороги вступили в новую фазу развития.

Действующие линии

Линия	Открыта	Протяжённость	Станций	Время в пути	Колея, мм
Север—Юг	1936	1726 км	191	30 ч	1000
Ханой—Лаокай	1906	296 км	40	10 ч	1000
Ханой—Донгданг	1902	163 км (101 миль)	23	4 ¼ ч	1000/1435
Кеп—Халонг	1950s	106 км	12	4.5 ч	1435
Ханой—Хайфон	1902	102 км (63 миль)	18	2.5 ч	1000
Ханой—Тхайнгуен	1962	75 км	14	??	1000/1435
Тхайнгуен—Кеп	1966	57 км (35 миль)	6?	??	1435
Фолу—Суанзяо	??	11 км	??	??	??
Тьенкьен—Байбанг	??	10,5 км	??	??	1000
Далат—Чаймат	1932	7 км (4,3 миль)	2	??	1000
Тьенкьен—Ламтхао	??	4,1 км	??	??	1000

Планы развития

До 2010 года министерство транспорта Вьетнама дискутировало по поводу строительства высокоскоростной магистрали Север—Юг параллельно существующей однопутке с метровой колеёй. Предполагалось построить с нуля 1570 километров двупутной дороги со стандартной колеёй, однако правительство не поддержало подобные планы.

В 2013 году министерство транспорта Вьетнама опубликовало новые генеральные планы развития железных дорог, в которых вновь было запланировано строительство некоторых участков проекта высокоскоростной дороги нормальной колеи. Также планируется реконструкция хода Север—Юг с переустройством ограничивающих скорость малых кривых на бо́льшие радиусы и оборудованием переездов устройствами ограждения. Это позволит уменьшить время в пути между Ханоем и Хошимином с 29…33 часов до 21 часа.

Инфраструктура

Сигнализация и связь

Применявшаяся ранее жезловая система организации движения в последние годы была заменена на основных линиях на электрическую блокировку. Механические сигналы активно заменяются световыми. На севере страны большинство линий оборудовано электрической блокировкой со световыми сигналами. На линии Север—Юг применяется блокировка с полуавтоматическими сигналами.

Отрывок, характеризующий Железные дороги Вьетнама

Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.