Железняк, Николай Кондратьевич

Николай Кондратьевич Железняк

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Николай Кондратьевич Железняк (укр. Микола Кіндратович Залізняк; 1888, Мелитополь — 1950, Пермь) — украинский общественно-политический деятель, публицист, дипломат, переводчик, редактор, издатель, историк. Доктор философии.

Биография

Сын учителя математики. С 1905 — член партии социалистов-революционеров . Работал в организациях Таврической губернии и Киева. Член Киевской «Просвиты». Работал в её издательской комиссии как рецензент (1906—1907), печатался в газете «Рада».

Инициатор созыва 1-го съезда Украинской партии социалистов-революционеров в 1907 году. Делегирован фракцией эсеров Киевского университета в Совет студенческих представителей. 4 июня 1907 за организацию студенческих выступлений был арестован, исключён из университета и осуждён на вечную ссылку в Сибирь.

В 1907 бежал из киевской Лукьяновской тюрьмы, в 1908 эмигрировал в Галицию (Австро-Венгрия) и поселился во Львове.

Изучал философию во Львовском университете; работал практикантом археологического отделения Музея Научного общества имени Шевченко.

В 1909 — председатель Украинского студенческого союза. Корреспондент газет «Деревня» (1909—1910), «Засев» (1912), журнала «Родной край» (1910—1911).

Автор статей по истории, археологии и современной политике, а также рецензий на труды М. Грушевского, С. Даниловича, Д. Донцова, П. Стебницкого, Н. Сумцова и др. в «Записках Научного общества имени Шевченко» (1909—1913), «Литературно-научный вестник» (более 40 публикаций, 1907—1913), «Украинской жизни».

В 1914 стал одним из основателей «Союза освобождения Украины», из которого вскоре вышел, возглавив Заграничный комитет Украинской партии социалистов-революционеров в Вене, где также вёл активную публицистическую и издательскую деятельность (1914—1918). Переводчик научной, политической и художественной литературы с немецкого и французского языков (К. Бихера, В. Виндельбанда, А. Олара и др.).

Принимал неофициальное участие в качестве посредника между делегациями Украинской Народной Республики, Германии и Австро-Венгрии на мирных переговорах в Брест-Литовске в январе-феврале 1918 г. Весной 1918 основал в Стокгольме (Швеция) Украинское информационное бюро.

В 1919—1920 — посол УНР в Финляндии, а в 1920—1921 — посол УНР в Австрии.

Осенью 1920 года в Вене постановлением 3-й конференции УПСР был исключён из партии эсеров. 4 января 1921 на учредительном собрании Всеукраинской национального совета избран его секретарём.

С 1921 — в эмиграции — профессор Украинского свободного университета в Праге.

В 1927—1928 — главный редактор газеты «Дело» («Діло», Львов). Из-за антипольских статей был вынужден покинуть Польшу и вернуться в Австрию, поскольку имел гражданство этой страны. Продолжал издательскую и творческую деятельность в Вене.

В 1945 арестован советскими спецслужбами и приговорён к 15 годам заключения.

Умер в 1950 в тюрьме г. Пермь.

Избранные публикации

• Про український рух у Київському університеті. «Рада», 1907, № 40, ;
• Велика селянська війна в 1525: (з історії німецьких селян). Львів, 1908;
• Як французькі селяне собі землю добували. Львів, 1909;
• Оповідання з історії української землі (нариси стародавньої культури), кн. 1-2. Львів, 1909-11;
• Російська Україна і її відродження. Львів, 1910;
• Новий курс західно-європейської археології. «ЗНТШ», 1911, т. 106;
• Філософія історії Г. Рікерта. В кн.: Студії з поля суспільних наук і статистики / НТШ. Львів, 1912;
• Король та народ (картина з історії Англії). Львів, 1913;
• Велика французька революція, кн. 1. Львів, 1914;
• Головні федерації сучасного світу. Львів, 1914;
• Українці, Росія й війна: Замітки й матеріали. Б/м, 1915;
• Самостійна Україна — соціалістичне гасло? , 1917;
• Державний устрій Німеччини. К., 1918;
• Нариси про національне питання. К., 1918;
• учасна велика індустрія і її значення. К., 1918;
• Оповідання з історії Української землі. К., 1919;
• Моя участь у мирових переговорах в Берестю-Литовському. В кн.: Берестейський мир: Спомини та матеріали. Львів, 1928;
• Діти кам’яної доби. Львів, 1929;
• Як люди до кращого життя доходили: Нариси з загальної історії людської культури. Львів, 1929.

Ссылки

• [www.ukrcenter.com/%D0%9B%D1%96%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0/%D0%92%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80--%D0%A1%D1%82%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%96%D0%B2%D1%81%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B9/87234-1/%D0%91%D1%96%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D1%96%D1%8F-%D0%9C-%D0%97%D0%B0%D0%BB%D1%96%D0%B7%D0%BD%D1%8F%D0%BA%D0%B0 Біографія М. Залізняка]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Железняк, Николай Кондратьевич

– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]