Желтугинская республика

Желтугинская республика (Желтухинская республика), которая иногда называется Амурская Калифорния — маленькое самопровозглашённое государство (или квазигосударственное образование), самоуправляемая казачья (или квазиказачья) община китайских и русских казаков-золотопромышленников. Стихийно образовалась в конце XIX-го века на землях Маньчжурии — главной области в составе Китайской империи, под юрисдикцией которой находился остальной Китай), на берегах реки Желта (позже переименована в Желтугу, китайское название — Мохэ), притоке Албазихи, втекающей в реку Амур.

География

Располагалась на территории современного Китая в уездах Мохэ и Тахэ, в «17 верстах» южнее станицы Игнашиной.

История возникновения

В начале 80-х годов XIX века в верховьях Амура, в районе реки Мохэ, русские и китайские золотопромышленники образовали так называемую Желтугинскую республику. В «республике» существовало особое самоуправление, имелись охранные отряды. Есть все основания рассматривать это как реализацию на практике древних традиций общинного самоуправления, всегда бытовавших в русской и китайской крестьянско-казачьей среде.

Возникновению республики поспособствовали слухи о богатых месторождениях золота в 1883 году. Сюда начали переселяться золотоискатели, беглые каторжники, ссыльные, авантюристы и прочая подобная публика разных национальностей. Преимущественно это были русские, китайцы и корейцы. Посёлок быстро рос: в 1883 г. в нём обитало 120 человек, через год — 7 тысяч, ещё через полгода — 15 тысяч.

Прииски быстро прославились не только богатством добытого там золота, но и необычным образом жизни тамошних поселенцев. Посёлок непомерно разросся в короткий срок, и в нём стал ощущаться недостаток пищевых продуктов. Цены на самые необходимые товары головокружительно росли, и в первый год Желтугинской республики фунт хлеба, стоивший в Благовещенске 10 копеек, перевалил за 40 копеек. Лопаты, кирки, топоры — то есть, вещи, необходимые для старателей, можно было достать только по баснословным ценам. Лопата уходила за 10 рублей. Столько же стоил топор. За бутылку лимонада разбогатевшие золотоискатели выкладывали 12 рублей. Пуд сухарей стоил 16 рублей.

Первоначально в этой республике не существовало властей и она являлась по сути анархической республикой. Но из-за сильного разгула преступности, когда людей безнаказанно убивали и грабили посреди бела дня (последней каплей было убийство повара, которого жестоко четвертовали, что даже для привыкших к убийствам жителям было уже слишком), в республике на общем сходе были выбраны старосты, старшины и президент — Карл Фоссе (подданный Австро-Венгрии), которого наделили неограниченными полномочиями. После чего были введены очень суровые законы, бандитов вешали, смутьянов изгоняли силой, за малейшие провинности наказывали публичной поркой.

Первые две недели казни и порки происходили постоянно. В результате этого в Желтугинской республике преступность резко сократилась.

В Желтугу потянулись торговцы из Забайкалья и Приамурья. Открывались лавки, в которых можно было купить всё необходимое по вздутым ценам. Люди стремились быстро разбогатеть. Кто — поиском золота, кто — более верным способом, открытием магазинов, бань, гостиниц и даже банков. В центре Желтуги расположились отели «Марсель», «Беседа», «Калифорния». Было в посёлке две бани. Одна общая, другая — для богатых — с номерами. Не обошлось и без казино. Играли в основном в рулетку. Игорные дома были поставлены на широкую ногу, с буфетами, в которых имелось богатое меню, а у некоторых ещё был свой оркестр. К моменту расцвета Желтугинской республики, по сообщениям сибирских газет того периода, там появился зверинец, группа жонглёров, фокусников и цирковых гимнастов.

Зимой 1885—1886 годов империя Цин, недовольная существованием на её территории Желтугинской республики, переполненной русскими нелегалами, добывающими золото из его недр, выслала многочисленную армию для ликвидации республики. С цинской стороны были задействованы конные эвенки-манегиры, отличавшиеся безжалостностью к побеждённым. Узнав об этом, многие жители бежали. И в январе 1886 года, после недолгого сопротивления, республика прекратила своё существование. Китайских жителей этой республики казнили, отрубив им головы на центральной площади. Казнённые на Желтуге на языке цинского законодательства именовались цзиньфэй (金匪) — «преступные старатели». Русских поселенцев вернули России.

За короткую жизнь Амурской Калифорнии (менее 3-х лет) было добыто 500 пудов золота, большая часть которого досталась китайским скупщикам, плативших несколько больше, чем русская администрация в Забайкалье.

В фондах Музея Землеведения МГУ, в числе других фотоматериалов, находится 15 фотографий, характеризующих условия добычи золота и быт желтугинцев. Эти материалы были в 1892 г. представлены на обширной географической выставке, организованной Д. Н. Анучиным в залах Исторического музея. После завершения выставки экспонаты были переданы в Московский университет, где стали основой Географического музея МГУ.

См. также

• Русский Шанхай
• Албазинцы
• Русский Харбин
• Желтороссия

Источники

• М. И. Сладковский. Знакомство с Китаем и китайцами. Москва. Мысль. 1984.
• Ольга Курто. [magazeta.com/chinese_history/2010/02/19/amur-caliornia/ Амурская Калифорния, или Желтугинская Республика] / интернет-сайт «Магазета»сайт «Россия в красках»
• Гиляровский, В. А. [www.booksite.ru/fulltext/gui/lya/rov/sky/2/47.htm Корнет Савин]. — М.: Правда, 1967. — Т. 2. — 448
• Фёдор Погодин. [ricolor.org/rz/kitai/rossia/4/ На сопках Маньчжурии. Русские в северном Китае] / интернет- с.
• Тархов. Т. [www.nkj.ru/archive/articles/14148/ Соло для Корнета] // Наука и жизнь. — М., 2008. — № 6.
• Анна Борисова (псевдоним автора Григория Чхартишвили (Бориса Акунина)) [www.ast.ru/onews/3624/ Vremena goda] // АСТ. — 2011.
• Желтуга // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• К. А. Скрипко, Л. Д. Семенова, В. В. Снакин, О. С. Березнер. [ecoresearch.info/attachments/article/99/Amur_California.pdf «Амурская Калифорния» — малоизвестная страница истории добычи золота в Приамурье в фотографиях из архива Музея Землеведения МГУ]

Отрывок, характеризующий Желтугинская республика

Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.