Жемчуг

Запрос «Жемчужина» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Жемчуг
Жемчуг из города Тоба, Япония
Формула	Арагонит и конхиолин
Физические свойства
Цвет	Белый, желтоватый, серебристый, золотистый, кремовый, голубой, зелёный, чёрный, серый, розовый
Цвет черты	Белый
Блеск	Перламутровый
Прозрачность	Просвечивающий до непрозрачного
Твёрдость	3—4
Спайность	Отсутствует
Излом	Скорлуповатый
Плотность	2,60—2,78 г/см³
Показатель преломления	1,52—1,66, у чёрного — 1,53—1,69

Же́мчуг — биогенное твёрдое, округлое или неправильной формы образование, извлекаемое из раковин некоторых морских и речных моллюсков. Образование жемчуга является защитной реакцией организма моллюска на любое инородное тело, попавшее в мантию или между мантией и раковиной. Согласно современной номенклатуре минералов, утверждённой ММА, жемчуг не относится к минералам, но при этом он содержит в своём составе минерал арагонит. Ценится как драгоценный камень и используется для производства ювелирных изделий.

Название

Русское «жемчуг», так же, как белор. жэмчуг и укр. же́мчуг, же́нчуг, восходит к др.-рус. жьньчугъ / женчугъ, впервые зафиксированном в надписи на кресте Ефросиньи Полоцкой 1161 года. Древнерусское слово было заимствовано из какого-то тюркского источника, возможно, волжско-булгарского (древнечувашского) *ǯinǯü. Отсюда же венг. gyöngy «жемчуг». Древнечувашское слово, в свою очередь восходит к пр.-тюркск. jänčü, которое вероятно заимствовано из кит. упр. 珍珠, пиньинь: zhēn zhū, палл.: чжэнь чжу — «настоящий жемчуг».

Распространённое в европейских языках обозначение жемчуга восходит к народнолатинскому *pernula (от perna «задняя часть бедра; окорок; разновидность морского двустворчатого моллюска»), которое дало итал. perla «жемчужина». Итальянское слово было заимствовано во фр. perle и нем. Perle. Из французского было заимствовано англ. pearl. Из немецкого были заимствованы польск. perła, чеш. perla, укр. перлина. Существует и иная версия этимологии изначального perla, которая выводит это слово из лат. pirula «маленькая груша».

Образование жемчуга

Моллюски

Жемчуг образуется в раковинах пресноводных и морских моллюсков. Теоретически все виды указанных моллюсков, имеющие раковину, могут продуцировать жемчуг. Однако, у представителей класса лопатоногих, панцирные и моноплакофор это явление не отмечено. При этом коммерческой ценностью обладают лишь жемчужины, покрытые слоем перламутра и их создают только двустворчатые и некоторые брюхоногие, а также один вид головоногих моллюсков.

Основным источником жемчуга являются двустворчатые моллюски. Среди пресноводных представителей последних следует отметить семейство унионид. Из них наибольшее значение имеют представители родов Margaritifera (в первую очередь европейская жемчужница) и Dahurinaia (например, даурская жемчужница и камчатская жемчужница). Кроме того, из пресноводных моллюсков жемчуг находят у различных видов перловиц, беззубок, а также в гребенчатке складчатой.

Среди дающих жемчуг морских двустворчатых моллюсков выделяются представители рода Pinctada (Pinctada maxima, Pinctada margaritifera, Pinctada vulgaris, Pinctada martensii, Pinctada radiata и др.). Также следует упомянуть гигантскую тридакну, раковины которой лишены перламутрового слоя, и в них находят молочно-белые и розовые жемчужины. В благородной пинне встречается жемчуг красноватого, тёмно-коричневого и чёрно-фиолетового цвета. Часто жемчуг образуется в мидиях (например, Perna viridis, Mytilus edulis), близких к ним модиолах (Modiolus), а также в Placuna placenta, венеридах рода Venus и гребешках рода Pecten.

В раковинах ряда брюхоногих моллюсков также образуется жемчуг. Розового цвета жемчужины овальной формы встречается в раковинах гигантского стромбуса; белые или зеленовато-синие с сильным блеском — дают представители семейства галиотисов; круглые оранжево-жёлтые — мело обыкновенная, бледно окрашенные — обыкновенный букцинум. Блестящий жемчуг образуется в таких брюхоногих, как Triplofusus giganteus, турбиниды, трохусы, Turbinella rapa и многих других.

Из представителей головоногих моллюсков жемчужины желтоватого цвета изредка попадаются в раковинах обыкновенного наутилуса (Nautilus pompilius).

• Margaritifera margaritifera-buiten.jpg

  Европейская жемчужница

• Margaritifera margaritifera-binnen1.jpg

  Европейская жемчужница

• Pinctada margaritifera MHNT.CON.2002.893.jpg

  Морская жемчужница Pinctada margaritifera

• Blue mussel (Mytilus edulis) shell.jpg

  Мидия Mytilus edulis

• Eustrombus gigas 01.jpg

  Гигантский стромбус

• Haliotis fulgens fulgens 01.JPG

  Галиотис Haliotis fulgens

• Melo melo 01 by Line1.JPG

  Мело обыкновенная в окружении жемчужин

• Buccinum undatum 01.JPG

  Обыкновенный букцинум

Процесс образования

Жемчужины образуются в результате реакции моллюска на раздражение при попадании инородного тела в пространство между створкой раковины и мантией или же его внедрением непосредственно внутрь мантии. Последняя представляет собой складку стенки тела, покрытую эпидермисом. Мантия образует мантийную полость, которая сообщается с внешней средой. У двустворчатых моллюсков она имеет форму двух складок кожи, свешивающихся со спины по бокам к брюшной стороне. Наружный слой мантии содержит большое количество железистых клеток, вырабатывающих различные слои раковины. В норме данный слой мантии вырабатывает и перламутр, образуя тем самым одноимённый слой стенки раковины моллюска. Но при необходимости он также может обволакивать концентрическими слоями перламутра любые инородные тела, попавшие внутрь раковины, тем самым изолируя их и давая начало будущей жемчужине. Если жемчужина нарастает непосредственно на внутренней стороне створки раковины, то она обычно сращена с ней. В случае же, когда инородное тело попадает внутрь мантии, то происходит формирование свободной округлой жемчужины (см. рисунок). Таким образом, ещё одним основным условием для возникновения жемчуга является попадание эпителиальных клеток внутрь соединительной ткани мантии, которые путём клеточного деления вскоре образуют жемчужный мешочек (цисту) и, выделяя перламутр, обеспечивают в дальнейшем появление сферической жемчужины. Эпителиальные клетки могут заноситься различными путями: любыми травмирующими инородными телами, дендритом, песчинками, обломками раковин, паразитирующими организмами и т. п. Помимо этого эпителий мантии способен сформировать жемчужину и без инородного тела. Для этого требуется, чтобы скопления эпителиальных клеток по какой-либо причине (например, в результате механического повреждения извне) переместились внутрь соединительной ткани мантии. Также патологические процессы в теле самого моллюска могут приводить к попаданию эпителиальных клеток внутрь мантии.

На основании исследований, проведённых русским зоологом Владимиром Ивановичем Жадиным (1896 - 1974) в начале XX века на пресноводных жемчужницах Северо-запада России, было выделено три основные зоны в раковинах двустворчатых моллюсков, где возможно формирование жемчуга:

• в верхней части мантии под самой верхушечной впадиной;
• в мышце-замыкателе створок раковины;
• в утолщенном крае мантии.

Строение

См. также: Перламутр

Перламутр представляет собой органически-минеральный агрегат карбоната кальция (чаще всего в форме арагонита) и конхиолина (рогового вещества). Таким образом, жемчуг одновременно состоит из минерального и органического вещества. При этом минеральные компоненты жемчуга разделяются органическими и не соприкасаются друг с другом. Жемчуг классифицируется по месту происхождения, он может быть как морским, так и пресноводным. По способу происхождения различают природный и культивированный жемчуг (иногда в обиходе культивированный жемчуг неправильно называют «искусственным»).

Блеск и игра света на жемчуге обусловлены интерференцией света на волнистой поверхности слоёв перламутра. Обычно жемчуг имеет белый цвет, иногда кремовый или розовый; встречаются также жёлтые, зелёные, чёрные и даже голубые жемчужины. Голубые жемчужины очень редки, имеют высокую стоимость и привлекательность из-за голубого, свинцово-серого оттенка.

С начала XX века ведётся не только добыча природного жемчуга, но и его культивирование в промышленных масштабах (в первую очередь в Японии). Внутрь моллюсков помещаются бусинки из прессованных раковин, после чего моллюски возвращаются в воду. Через определённое время бусины, покрытые слоями перламутра, извлекаются из моллюсков.

Характеристика жемчуга

Число жемчужин в одной раковине может достигать нескольких десятков. Например в черноморских мидиях количество жемчужин может превышать 100 штук. Чем больше в теле моллюска жемчужин, тем они мельче. Так в мидиях, содержащих более 100 жемчужин примерно его 60-80% — это мелкий жемчуг диаметром меньше 2,5 мм.

Не являясь единичным кристаллом, жемчуг не подчиняется строгому взаимодействию атомов и может принимать любую форму — от правильной сферической до чрезвычайно причудливой. Форма жемчуга во многом зависит от его местоположения в раковине.

Ископаемый жемчуг

Ископаемый жемчуг — разновидность окаменелостей. Встречается крайне редко и во всем мире насчитывается только лишь несколько сотен ископаемых жемчужин, которые были найдены в породах различного геологического возраста (от триаса до плейстоцена). Ископаемый жемчуг бывает пресноводным и морским. Первая находка ископаемого пресноводного жемчуга была сделана в 1970 году советско-монгольской геологической экспедицией в пустыне Гоби. Он был найден совместно с раковинами двустворок и в виде отдельных мелких диаметром 2,5 мм сферических, эллипсоидальных и полусферических жемчужин, находящихся в слое перламутра. Особенностью пресноводного ископаемого жемчуга является крупное по величине ядро, составляющего около половины диаметра жемчужины. Цвет перламутрового слоя желтовато-кремовый с разными оттенками.

Жемчуг в истории

Вероятно, жемчуг был известен людям с древности. Сохранились упоминания о жемчуге и украшениях из него в индийских Ведах и глиняных табличках, найденных на раскопках в Персии. Первые известия о промыслах жемчуга (в Маннарском заливе) датируются II веком н. э. Древнейшим известным жемчужным украшением является ожерелье из Сузы, найденное в 1901 году (сейчас хранится в Лувре). Бронзовая статуэтка Афродиты из Бостонского музея изящных искусств (по разным оценкам, созданная в 500—430 гг. до н. э., в 400—336 гг. до н. э. или в 330—146 гг. до н. э.) украшена золотыми серьгами с жемчужинами, находящимися в прекрасной сохранности.

Вплоть до позднего Средневековья жемчуг считался самой большой драгоценностью. У Плутарха сохранился рассказ о том, что прославленная царица Клеопатра владела двумя самыми большими известными тогда в мире жемчужинами, которые были находились в её серьгах. Жемчуг часто встречается в женских украшениях на фаюмских портретах (Египет, I—III в. н. э.). Наиболее старая жемчужина, чья история может быть прослежена — «Перегрина», принадлежавшая Элизабет Тейлор.

Добыча

Добыча морского жемчуга ведётся главным образом в Красном море и Персидском заливе, а также у берегов Шри-Ланки и Японии, где его добывают ныряльщики ама. Пресноводный жемчуг добывается в Германии, России, Китае и странах Северной Америки.

Культивированный жемчуг

Процесс образования культивированного жемчуга заключается в создании искусственных условий, внедрения раздражителя, провоцирующего моллюска выделять перламутр, подобно тому, как это происходит при образовании природного жемчуга. Есть несколько способов для получения культивированного жемчуга: пресноводного или морского, с пересадкой трансплантата в гонады моллюска или мантию, с использованием центрального ядра или безъядерным способом. Смертность моллюсков после пересадки трансплантата находится на уровне 10-40 %.

Впервые 27 января 1896 года в Японии Кокити Микимото получил патент на полукруглый жемчуг, выращенный ядерным способом. Производство в промышленном масштабе этого жемчуга началось в ХХ веке. При этом методе в качестве ядра использовался перламутровый шарик, сделанный из раковины пресноводных моллюсков. Перламутровый слой над ядром называется накром.

Сейчас ядерным способом выращивается морской культивированный жемчуг.

Имитации жемчуга

Вначале имитации жемчуга делались из стекла. В XV—XVI веках создавали «Римский жемчуг». Он представлял собой стеклянный шарик, наполненный парафином.

Также на основе рыбьей чешуи делали «жемчужную эссенцию» (химическое вещество гуанин), которая придавала перламутровый блеск. Стеклянные шарики покрываются «жемчужной эссенцией», потом спекаются в печи, и затем процесс повторяется 3-4 раза.

В 20-е гг. XX века в США появилась имитация «shell pearl» — перламутровые ядра, покрытые лаком.

Имитацию жемчуга можно отличить по нескольким признакам. Во-первых, если это пластмасса, то будет слишком легкая по сравнению с жемчугом. Если это стекло, то характер поверхности очень гладкий, внутри отверстия видно матовое белёсое стекло, а под 10-кратной лупой видны пятнышки красителя.

Часто производители стараются облагораживать низкокачественный жемчуг для повышения его продаж. Для этого принято применять подкрашивание и облучение. Красят, например, ляписом (азотно-кислое серебро), от чего жемчуг со временем буреет. Хотя в настоящее время имеется множество различных красителей как естественных, так и искусственных.

К отличительным признакам при подкрашивании можно отнести пятнистую окраску (её видно под лупой). Из-за того, что пористость разных участков жемчуга разная, окраска ложится неравномерно. И ещё вокруг отверстия подкрашенной жемчужины окраска более интенсивна.

Облучение может быть сделано рентгеном, а также нейтронами и др. При облучении жемчуг приобретает чёрный цвет по всему объёму жемчужины, это характерно для пресноводного жемчуга, у которого нет ядра. Также облучённый жемчуг приобретает неестественный металлический оттенок. В морском жемчуге на облучение реагирует только ядро, поэтому частично изменяется цвет жемчужины изнутри, видно как бы темное ядро внутри.

Торговля

Сегодня главными источниками высококачественного натурального жемчуга являются отмели Персидского залива у берегов Катара и Маннарский залив в Индийском океане.

Мировая торговля жемчугом в 2000 - 2003 годах

Экспортеры	Объем продаж (доллары США)	Импортёры	Объем продаж (доллары США)
Япония	1 006 468 432	США	1 017 816 704
Китай, Гонконг, ОАЭ	848 891 104	Япония	813 853 920
Австралия	642 072 992	Китай, Гонконг, ОАЭ	700 972 320
Французская Полинезия	410 372 952	Швейцария	219 762 424
Швейцария	220 183 720	Германия	178 547 520
Другие страны	746 853 811	Другие страны	743 360 108

Жемчуг в ювелирном искусстве

Оценка жемчуга

Для оценки жемчуга применяют буквенную систему классификации от А до D, а так же знак «+». Цвет может быть любым: белым, розовым, голубым, фиолетовым, золотистым, желтым, бронзовым, серым, коричневым, красноватым, черным. В рамках каждого цвета имеются различные оттенки. Размер - диаметр жемчужин (от 1 мм – для пресноводного, до 20 мм - для морского, в среднем 6 - 8 мм). При прочих равных характеристиках величина жемчужин определяет их конечную стоимость. Крупные жемчужины встречаются реже, поэтому стоят дороже.

Критерий оценки	Класс А	Класс АА	Класс АА+	Класс ААА
Толщина слоя перламутра	Средний	Средний	Толстый	Толстый
Блеск	Хороший	Очень хороший	Отличный	Отличный
Качество поверхности	Дефекты до 20%	Дефекты до 10%	Дефекты до 5%	Отсутствуют
Форма	Близка к сферической	Сферическая	Сферическая	Сферическая

• Цвет

Определяется визуально под лампой дневного света, либо при естественном освещении. Фоновые подложки используются белого или очень светло-серого цвета. Цвет жемчужины зависит от того, в каком моллюске она выросла и от окружающей среды (температура и солёность воды).

• Блеск

Чем сильнее блеск, тем ценнее жемчужина. Блеск определяется тем, насколько хорошо свет отражается от поверхности жемчужины. Ещё он зависит от времени года — в зимнее время слои перламутра самые тонкие и плотные, а летом — слои более толстые (рыхлые) с меньшим блеском.

• Толщина перламутрового слоя

Применяется для оценки жемчуга, выращенного ядерным способом. Толщина зависит от времени выращивания жемчуга и от здоровья моллюска, а также от температуры воды. Чтобы её определить можно использовать метод прямого измерения (лупа со шкалой) или косвенный метод — метод бликования: ядро имеет перламутровые блики и они просвечивают через тонкий слой перламутра, а у хороших жемчужин не просвечивают.

• Форма

По форме жемчуг различен. Идеальной считается сферическая форма. Жемчуг бывает грушевидной, овальной, пуговичной формы (т. н.блистер). Может быть бесформенный, который называется «барокко». Жемчужины неправильных контуров, напоминающие по своим очертаниям человека или животных, называются «монстрами» или «парагонами». Форма определяется визуально: жемчужину катят по наклонной поверхности, если она катится прямо, то форма сферическая, если отклоняется в сторону — не сферическая.

• Чистота поверхности

Определяется визуально: без увеличения (без лупы) смотрят, насколько видны дефекты. Дефекты обычно бывают трёх видов: углубления, подъёмы (бугорки, наплывы) и пятна конхиолина, иногда он откладывается неравномерно, пятнами с малым блеском и другим окрасом.

Чистота поверхности определяется в совокупности по всей поверхности жемчужины.

• Размер

Исходя из массы одного зерна, жемчуг подразделяется на три группы: весом до 50 миллиграммов; весом от 50 до 200 миллиграммов; весом свыше 200 миллиграммов. Чем крупнее размер, тем дороже жемчужина. Размер зависит от вида моллюска, в котором росла жемчужина.

О самой крупной натуральной жемчужине было сообщено в 2016 году — её вес 34 кг, размеры 30×67 см; в случае подтверждения подлинности её стоимость, по оценкам, превысит 100 млн долларов США.

• Подбор жемчуга

Этот критерий учитывается, если в изделии две и более жемчужин. Учитывается насколько хорошо подобраны жемчужины по всем предыдущим факторам.

Жемчуг в ювелирных изделиях

Жемчуг — единственный из ювелирных материалов, образующийся в теле моллюсков, и он же, возможно, один из старейших, используемых в качестве украшения, поскольку не нуждается в дополнительной обработке. На протяжении многих веков высококачественные жемчужины продавались за весьма крупные суммы денег, однако этому ценовому превосходству был положен конец с приходом на рынки в 1920-е годы культивированного жемчуга. Изобретение и внедрение успешных технологий культивирования жемчуга связывают с именем Кокити Микимото.

Искусственный жемчуг в последнее время широко используется как популярный компонент для создания бижутерии и украшений своими руками. Современные технологии позволяют создать искусственные жемчужины любых размеров, форм и цветов, при этом стоимость такого жемчуга существенно ниже натурального.

Литература

• Жемчуг // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фарн А. Жемчуг: натуральный, культивированный и имитации. — М.: Мир, 1991. — 191 с.
• Воронов В.А. Жемчуг. — М.: Астрель, 2004. — 142 с. — ISBN 5-271-08523-6.

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=HeqtLl4313M Процесс роста жемчужины] на YouTube (англ.)
• [ec-dejavu.ru/z/Zhemchug.html Плиний Старший (Из Naturalis historia); «Физиолог». Об агате и о жемчуге (III в.); М. Элиаде; С. Аверинцев]
• [mindraw.web.ru/bibl21.2.perl.htm Новые данные в области биоминералогии] — А. Г. Жабин

Отрывок, характеризующий Жемчуг

Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.