Жемчужина, Полина Семёновна

Полина Семёновна Жемчужина<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Народный комиссар рыбной промышленности СССР
19 января 1939 года — 21 ноября 1939 года
Глава правительства:	Вячеслав Михайлович Молотов
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Александр Акимович Ишков
Рождение:	28 февраля (11 марта) 1897(1897-03-11) станция Пологи, Александровский уезд, Екатеринославская губерния
Смерть:	1 апреля 1970(1970-04-01) (73 года) Москва, РСФСР, СССР
Партия:	РКП(б) с 1918 года
Награды:

См. также: Жемчужина (значения)

Поли́на Семёновна Жемчу́жина (первоначальное имя Перл Семёновна Карпо́вская; 28 февраля (11 марта) 1897, станция Пологи, Александровский уезд, Екатеринославская губерния, Российская империя— 1 мая 1970, Москва, СССР) — советский партийный и государственный деятель. Жена Вячеслава Михайловича Молотова.

Биография

Родилась в семье портного. Еврейка. С 1910 года работала папиросницей на табачной фабрике в Екатеринославе. В 1917 году — кассиром в аптеке.

В 1918 году сестра и брат Перл Карповской эмигрировали в подмандатную Палестину. Позже брат перебрался в США и оказывал услуги Советскому правительству, вёл переговоры по покупке военного судна. Сестра вела переписку с Жемчужиной до 1939 года.

• 1918 — Перл Карповская вступила в РКП(б) и в Красную армию, где была политработником в частях 12-й армии, заведовала клубом.
• 1919 — была направлена на подпольную работу в Киев.
• 1919 — в Харькове впервые получает документы на имя Полины Семёновны Жемчужиной для ведения подпольной работы на Украине.
• 1919—1920 — инструктор по работе среди женщин ЦК КП(б) Украины.
• 1920—1921 — заведующая женским отделом Запорожского горкома.
• 1921—1922 — инструктор Рогожско-Симоновского райкома РКП(б) в Москве.
• 1921 — вышла замуж за Вячеслава Михайловича Молотова. Стала близким другом жены Иосифа Сталина Надежды Аллилуевой.
• Образование получила на рабфаках второго МГУ (1923) и первого МГК (1925), училась на экономическом факультете Московского института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова (1925—1926).
• 1927—1929 — секретарь партячейки, а в 1930—1932 директор парфюмерной фабрики «Новая заря».
• 1929—1930 — инструктор Замоскворецкого райкома РКП(б).
• 1932—1936 — управляющая трестом высшей парфюмерии (трест ЖирКость).
• С 1936 года занимала руководящие посты в Наркомате пищевой промышленности СССР:
  • с июля 1936 года — начальник Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности,
  • с ноября 1937 года — заместитель наркома.
• 19 января 1939 года из наркомата выделен самостоятельный Наркомат рыбной промышленности СССР, во главе которого поставлена Полина Жемчужина.

Сталин сам назначил Полину Семёновну наркомом рыбной промышленности — я был против! Она была единственным наркомом — женщиной по хозяйственным вопросам.

— Вячеслав Михайлович Молотов

• С марта 1939 года — кандидат в члены ЦК ВКП(б). В ноябре 1939 года снята с поста Наркома рыбной промышленности и переведена начальником Главка текстильно-галантерейной промышленности Наркомата (с 1946 года — Министерства) лёгкой промышленности РСФСР.
• В феврале 1941 года на XVIII партконференции выведена из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б).
• Во время и после Великой Отечественной войны с 1942 года активно работала в Еврейском антифашистском комитете.
• В мае 1948 года Жемчужина выведена в резерв Министерства лёгкой промышленности РСФСР.

Арест и заключение

После Великой Отечественной войны попала в опалу из-за слишком тёплого, по мнению Сталина, отношения к евреям. Так, уже летом 1946 года приняла у себя Соломона Михоэлса, который посетовал на притеснения евреев среди местного начальства. Михоэлс поинтересовался, кому можно пожаловаться на это — Жданову или Маленкову, на что Жемчужина ответила:

Жданов и Маленков не помогут, вся власть в стране сконцентрирована в руках одного только Сталина. А он отрицательно относится к евреям и, конечно, не будет поддерживать нас.

В 1948 году на приёме по случаю 31-й годовщины Октябрьской революции, данном Молотовым для аккредитованных в Москве иностранных дипломатов, Жемчужина демонстративно уединилась с послом Израиля Голдой Меир и заявила ей на идише (который Жемчужина хорошо знала): Я — еврейская дочь. Затем она одобрительно отозвалась о посещении Меир Московской хоральной синагоги, где послу была устроена торжественная встреча, а на прощанье, желая благополучия народу Израиля, подчеркнула, что если ему будет хорошо — будет хорошо и евреям в остальном мире.

29 декабря 1948 года Полина Жемчужина исключена из партии, а 29 января 1949 года арестована и обвинена в том, что «на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами», а через два месяца её муж В. М. Молотов освобождён от должности министра иностранных дел и потерял большую часть своего влияния. Был также арестован ряд её родственников — брат Карповский А. С. и сестра Лешнявская Р. С., племянники Штейнберг И. И. — директор завода № 339 Министерства авиационной промышленности СССР, и Голованевский С. М. — помощник по кадрам начальника Главного управления лесотарной промышленности Министерства рыбной промышленности СССР. Арестованные Лешнявская и Карповский, «не выдержав применённого к ним режима», умерли в тюрьме.

29 декабря 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР приговорена к 5 годам ссылки в Кустанайскую область. В январе 1953 года, при подготовке к новому открытому процессу, арестована в ссылке и переведена в Москву. В деле сохранились её слова: «Как правительство решило, так и будет».

После смерти Сталина, на следующий день после его похорон, 10 марта 1953 года освобождена по приказу Л. П. Берии и реабилитирована, как и остальные, проходившие по её делу. Была восстановлена в партии.

Осталась верной сталинисткой. Посетившая семью Молотовых в середине 1960-х годов Светлана Аллилуева позже вспоминала:

Полина говорила мне: «Твой отец гений. Он уничтожил в нашей стране пятую колонну, и когда началась война, партия и народ были едины. Теперь больше нет революционного духа, везде оппортунизм». Их дочь и зять молчали, опустив глаза в тарелки. Это было другое поколение, и им было стыдно…

Скончалась в Москве 1 апреля 1970 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:704964 Жемчужина, Полина Семёновна] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.pseudology.org/evrei/Zhemchuzhina.htm Хронология жизни П. С. Жемчужиной]
• Жорес Медведев [scepsis.ru/library/id_1571.html Соломон Лозовский, Полина Жемчужина и Вячеслав Молотов // Сталин и еврейская проблема. Новый анализ]
• [www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/79 Записка М. Ф. Шкирятова и В. С. Абакумова О П. С. Жемчужиной / 27 декабря 1948 г.]
• [www.hillwoodmuseum.org/collection/item/12.416?r=/collection/search?filter=Place%20made:RUSSIA&p=104 Фото]

Отрывок, характеризующий Жемчужина, Полина Семёновна

– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.