Жена керосинщика

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жена керосинщика (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Жена керосинщика
Жанр

драма

Режиссёр

Александр Кайдановский

Автор
сценария

Александр Кайдановский

В главных
ролях

Александр Балуев
Анна Мясоедова
Витаутас Паукште
Сергей Векслер
Евгений Миронов

Оператор

Алексей Родионов

Композитор

Александр Гольдштейн

Кинокомпания

Мосфильм

Длительность

101 мин

Страна

СССР СССР

Год

1988

IMDb

ID 0096503

К:Фильмы 1988 года

«Жена керосинщика» — художественный фильм Александра Кайдановского о различной судьбе двух братьев-близнецов после конфликта в городе, где все друг друга знают и жизни их тесно переплетены.





Сюжет

В мрачный городок приезжает старший следователь прокуратуры из центра распутывать дело местного председателя горисполкома Сергея Удальцова, в прошлом — врача-хирурга, получивший на Удальцова донос.

Действие происходит в старинном городе в бывшей Восточной Пруссии. Полуразрушенные стены прекрасных готических храмов, извилистые средневековые улочки, по которым метёт мартовская позёмка 1953 года. Действие фильма происходит в маленьком городке Лабиау (Полесск), хотя он очень похож на Кёнигсберг.

С первых же дней следователю приходится сталкиваться со странными обстоятельствами, творящимися вокруг: никто из жителей не помнит своего детства и молодости, по городу расхаживают поющие и ругающиеся на немецком ангелы, и странный керосинщик Павел Удальцов, в прошлом — врач-хирург, разъезжает по городу на мотоцикле, предлагая жителям купить керосин из возимой за собой ржавой бочки, пока его красавица-жена в открытую крутит роман с молодым флейтистом.

В ролях

Съемочная группа

Призы

Места съёмок

Напишите отзыв о статье "Жена керосинщика"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Жена керосинщика

– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.