Женевер
| нидерл. Jenever | |
|---|---|
| Ликер | |
 Нидерландский еневер | |
| Страна происхождения: |  Нидерланды
|
| Основатель: | Сильвий Франциск |
| Год основания: | 1664 |
| Крепость: | 30 - 48 % |
| Тип: | Ликер |
| Производитель: | Lucas Bols |
| Сайт: | www.lucasbols.com |
Женевер (нидерл. jenever, МФА: [jəˈneːvər]) — крепкий (от 30 до 48 % крепости) спиртной напиток, полученный путём дистилляции переброженного сусла из соложенного ячменя и ароматизированного ягодами можжевельника с другими пряностями. Традиционно производится в Нидерландах и в Бельгии.
Содержание
История
Воls — старейший дом, производящий спиртные напитки в Европе. Именно 1575 год считается датой его основания. В то время семейство Болс (Воls) обосновалось в Амстердаме и официально заложили начало старейшему из действующих сегодня предприятий по производству спиртных напитков. Лукас Болс, родившийся в 1652 году и в конце ХVII века ставший во главе компании, наладил серийное производство можжевелового напитка — еневер. Этот алкогольный напиток был придуман голландцем по имени Сильвиус Францискус для лечения желудочных колик. Напиток получил название «еневер» (genever или jenever), что по-голландски значит «можжевельник», и завоевал огромную популярность в народе. Дом Воls начал выпускать еневер с 1664 года. По словам американского историка и журналиста Дэвида Уондрича (David Wondrich), именно женевер использовал в своих коктейлях Джерри Томас (Jerry Thomas) в середине ХIХ века. В наши дни ведущие бармены, увлеченные историей коктейлей, постоянно используют еневер. В первом издании легендарного сборника Джерри Томаса «Bar-Tender’s Guide» (1862 г.) присутствует несколько коктейлей на основе еневера. Коктейльный историк Дэвид Уондрич считает, что Джерри Томас имел в виду именно голландский джин. При этом он ссылается на сведения о том, что во второй половине ХIХ века еневер завозился в Америку в большом количестве.[1]
Во время Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.) британские солдаты использовали для себя согревающий хмельной напиток, который был голландского происхождения. Они назвали это ощущение «Dutch Courage» (голландская храбрость) и привезли напиток в Англию. В то время в этой стране стало развиваться винокурение, и местный напиток с добавлением можжевеловых ягод получил название «джин». Сегодня можжевеловый напиток производят не только в Голландии, а также в Бельгии, во Франции и в Германии.[2]
Состав напитка
Ячмень, рожь, кукуруза, ягоды можжевельника и другие пряности — компоненты для производства классического женевера, который вследствие этого обычно называется graanjenever, то есть зерновой еневер. Компоненты сбраживаются, как для производства виски, но в исходную бражку добавляются ягоды можжевельника и пряности.
Способ производства
В производстве еневера важную роль играет солодовый спирт. Его разбавляют водой для снижения крепости приблизительно до 45 %. Эту жидкость помещают в перегонный куб (обычно медный) и добавляют в неё пряности, которые и дистиллируют вместе с можжевеловой ягодой и другими пряностями. В некоторых случаях пряности кладут на специальные лотки или иные емкости, чтобы потом поместить над спиртом. После перегонки еневер фильтруют, разбавляют водой до требуемой крепости, отстаивают, разливают и выпускают в продажу, или дополнительно выдерживают в дубовых бочках длительное время. Производство традиционного еневера может включать процесс выдержки. Этот наиболее простой способ включает в себя приготовление «эссенции». Такой продукт может быть получен путём дистилляции пряностей вместе с небольшим количеством спирта в малых перегонных аппаратах. Затем полученная жидкость смешивается с обычным спиртом и разбавляется водой.[3]
Разновидности напитка
По составу:
Graanjenever - еневер, произведенный на сто процентов из зерновых культур. Такой напиток, как правило, должен содержать не менее 30 % алкоголя.
Korenwijn — так называют еневер, содержащий от 51 % солодового спирта, сахара — не более 20 г/литр, а минимальная крепость, как правило, составляет 38 % алкоголя. Данный вид настаивают в дубовых бочках. Также допускают подкрашивание напитка карамелью.
По времени выдержки:
Jonge — самый молодой и поэтому самый дешевый вид еневера; обладает более сухим и резким вкусом;
Oude — то есть старый; это напиток янтарного цвета с выдержкой в несколько лет в дубовых бочках;
Zeer Oude (ZO) — самый «старый» еневер, намного дороже молодого, является самостоятельным напитком и обычно разливается в глиняные бутылки.[4]
Употребление
Еневер Zeer Oude пьют сильно охлажденным в чистом виде из маленьких стопок. Это отличный дижестив. Молодой еневер употребляют как обычный джин: его можно смешивать с лимонным соком, тоником и т. д. В современных Нидерландах и Бельгии, еневер пьют вместе с пивом, или добавляют в кофе. Существует способ употребления в чистом виде, сильно охлажденным и в так называемых порциях -«шот».
Интересные факты
В отличие от английского джина, получаемого перегонкой спиртовой настойки можжевёловой ягоды и пряностей, еневер частично сохраняет аромат и привкус исходного зернового сырья. По сути, еневер (или, как его называют в англоязычных странах, «еневер») является прародителем джина. Когда голландский правитель Вильгельм III взошёл на английский престол, еневер был привезён в Англию, где его попытались было выпускать, но неудачно — была нарушена рецептура. Однако благодаря этому в Англии появилась собственная разновидность «можжевёловки» — джин.[2]
Напишите отзыв о статье "Женевер"
Примечания
- ↑ Евсевский Федор. Америка - родина коктейля. Гид по коктейлям и напиткам Bar Style №2. — Евробукс, 2013. — 400 с. — ISBN 978-5-904332-08-2.
- ↑ 1 2 Федор Евсевский. Библия бармена. Все о напитках. Барная культура. Коктейльная революция. — Кулинария. — Евробукс, 2014. — 416 с. — ISBN 978-5-904332-10-5.
- ↑ [foodrussia.net Джин]. Центр технологий общественного питания. Студия Федора Сокирянского.
- ↑ Serg. [nakatim.com/zhenever-gollandskij-dzhin/ Женевер. Голландский джин]. Накатим! - Все о спиртных напитках (Январь 22nd, 2013).
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Женевер
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
