Женские вспомогательные подразделения СС

Женские вспомогательные подразделения СС (нем. SS — Helferinnen/ SS — Kriegshelferinnen) — женщины, добровольно вступавшие во вспомогательные подразделения СС (в СС они не были допущены); несли службу в качестве двух основных категорий:

• как сотрудницы службы связи (СС-хельферин),
• в качестве сотрудниц вспомогательных подразделений военного времени, выполнявших другие обязанности (СС-кригсхельферин).

Сотрудниц набирали из женщин в возрасте от 17 до 30 лет и использовали для выполнения тех же задач, которыми занимались их армейские коллеги, связанные с обеспечением связи. Они могли быть радиооператорами, телефонистками, наборщицами, операторами связи и т. д.

Идеологи национал-социализма всегда без энтузиазма относились к использованию женщин не только на войне, но и на производстве. Женщина Третьего рейха — это прежде всего жена и мать. Однако в условиях военного времени от этой идеи пришлось отказаться.

Униформа

SS — Helferinnen

Сотрудниц обеспечивали серыми однобортными кителями, застегивавшимися на три пуговицы. Воротник обшивался серебряным кантом. В нижней части кителя располагались два кармана с прямоугольными, не застегивающимися на пуговицы клапанами. Еще один открытый карман находился на груди слева.

На нагрудном кармане находилась овальная черная нашивка с серебристым кантом, на которой серебристыми нитками или алюминиевой проволокой были вышиты руны СС. Эсэсовская версия национального орла носилась в верхней части левого рукава. Известно, что какая-то часть сотрудниц носила на левом предплечье нарукавный значок эсэсовских связисток — серебристую молнию на черной ромбовидной нашивке. Китель носился поверх простой белой блузки, воротничок которой застегивался у горла. Ни галстука, ни броши в этой форме предусмотрено не было. С кителем носилась подходящая по тону серая юбка и черные туфли.

Пилотка, которая носилась с этой униформой, была из черной шерсти и без бортиков, которые обычно имелись на немецких пилотках. В большинстве случаев головные уборы женщин из вспомогательных подразделений шились по образцу мужских пилоток тех же организаций, но пилотки, которые носились женщинами из вспомогательных подразделений СС, были особого «женского» покроя. Впереди на пилотке крепился орёл (такого же размера, что и нарукавный), а вот эмблема с «Мёртвой головой», которую носили на головных уборах мужчины, здесь отсутствовала.

Сотрудницы вспомогательных подразделений СС из специальной школы подготовки в Оберренхейме носили также манжетную ленту на левом рукаве. Она представляла собой ленту из черного искусственного шелка с серебристой каймой и надписью «Reichsschule-SS».

Для женщин из вспомогательных подразделений СС были введены специальные знаки отличия, имевшие статус наград. Введенная 28 июля 1943 г. серебряная пристежка для хельферин СС (Silberspange für SS-Helferinnen) представляла собой застежку из настоящего серебра в виде прямоугольника, внутри которого в центре находились руны СС, обрамленные с обеих сторон дубовыми листьями. Слева поверх дубовых листьев располагались буквы «HEL», а справа — «FEN», образуя слово «Helfen». Сохранилось несколько экземпляров такой застежки, изготовленных из серебра 800-й пробы.

На них имеются цифры, которые, скорее всего, являются номерами выпуска, но никаких документов о награждении этими пряжками и никаких фотографий, на которых было бы показано, как эту пряжку носили, не сохранилось.

SS — Kriegshelferinnen

Кригсхельфериннен СС носили такую же униформу, но им не разрешалось носить нарукавные и нагрудные нашивки с рунами СС. Среди обязанностей, которые возлагались на этих сотрудниц, был и надзор за женщинами, заключенными в концлагеря. Многие из этих служащих не уступали в жестокости своим коллегам противоположного пола (например Ирма Грезе, Дженни Ванда Баркманн, Гермина Браунштайнер) и были после войны осуждены (казнены) за военные преступления. Также, многие из них понесли наказание за свои действия.

См. также

• Свита СС (SS-Gefolge)

Отрывок, характеризующий Женские вспомогательные подразделения СС

После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.