Женщина без тени

Опера

Женщина без тени
Die Frau ohne Shatten
Композитор	Рихард Штраус
Автор(ы) либретто	Гуго фон Гофмансталь
Жанр	опера
Действий	3 действия
Первая постановка	10 октября 1919
Место первой постановки	Вена

«Женщина без тени» (нем.  Die Frau ohne Schatten) — опера Рихарда Штрауса в трёх действиях, либретто Гуго фон Гофмансталя. Опера фактически была завершена в 1915 году, однако премьера состоялась лишь 10 октября 1919 года в Вене, под управлением Ф. Шалька (в роли Жены красильщика — Л. Леман).

История создания

Опера был задумана как философская гуманистическая сказка. Гофмансталь отмечал, что «Женщина без тени» так же относится к «Волшебной флейте» Моцарта, как «Кавалер роз» к «Свадьбе Фигаро». Внутренняя связь произведения Штрауса с «Волшебной флейтой» несомненна, однако в нём нет мудрой простоты и поэтической наивности моцартовского шедевра. «Женщина без тени» перегружена аллегориями, действие осложнено, и, хотя партитура ослепительна, в популярности она уступает другим произведениям Штрауса. В то же время, несмотря на барочные формы оперы и её философскую переусложнённость, в ней выступает гуманистическая идея, пусть и затемнённая манерной, нарочито изысканной стилистикой текста Гофмансталя. В либретто сочетаются отголоски восточных легенд, волшебных фарсов Ф. Раймунда, сказок К. Гоцци. Действие движется по двум параллельным руслам и на редкость запутано.

Действующие лица

• Император (тенор)
• Императрица (драматическое сопрано)
• Кормилица (драматическое меццо-сопрано)
• Вестник души (Der Geisterbote) (баритон, высокий бас)
• Страж порога храма (Der Hüter der Schwelle des Tempels) (сопрано)
• Голос юноши (тенор)
• Сокол (сопрано)
• Голос сверху (альт)
• Барак, красильщик (бас-баритон)
• Жена красильщика (драматическое сопрано)
• Братья Барака (тенор/баритон/бас)
• Голоса сторожей (тенор/баритон/бас)
• пять детских голосов, служанки

Сюжет оперы

Сказочный Император на охоте пытался подстрелить газель, но она превратилась в прекрасную девушку, впоследствии ставшую его женой. Однако, приобретя человеческий облик, женщина не сделалась человеком: у неё нет тени, и она не может стать матерью. Отец Императрицы, царь подземных духов Кейкобад, сообщает дочери свою волю: подобно всем людям, она должна иметь тень, иначе муж её превратится в камень, а она навсегда возвратится в подземное царство. До истечения срока остаётся три дня, а у Императрицы нет никаких надежд на спасение мужа. Кормилица Императрицы — олицетворение зла и жестокости — решает помочь своей повелительнице получить тень ценой чужой жизни и чужого счастья. Она приводит Императрицу в хижину бедного красильщика Барака, молодая жена которого не хочет иметь детей. Кормилица предлагает ей сделку: пусть та отдаст свою тень в обмен на власть и богатство. Жена красильщика соглашается, хотя и слышит упрёки нерождённых детей. Но для того, чтобы передать Императрице тень и способность стать матерью, она должна изменить мужу. Кормилица силой чар создаёт призрачный облик любовника. Императрица испытывает всё большее отвращение к обману, хотя и стремится спасти мужа, уже превратившегося в камень. В душе Жены красильщика также совершается перелом: ей стыдно идти по пути греха. Расступается земля и поглощает Императрицу, Кормилицу, Красильщика и его жену. Тщетно незримые голоса в подземном царстве убеждают Императрицу испить из источника жизни, который подарит ей тень. Она преодолевает и последнее искушение, когда перед ней предстаёт превращённый в камень Император. Самопожертвование делает Императрицу человеком, она обретает тень, и муж её оживает. Счастье приходит к Бараку и его жене.

Аллегория оперы, вопреки запутанности действия, несложна: нельзя строить счастье на чужом несчастье, только самопожертвование утверждает человеческое достоинство. Тень — это душа и в то же время символ материнства.

Музыка

«Женщина без тени» — одна из самых сложных партитур Штрауса. Музыка лишена внутреннего единства: суховатый речитатив соседствует с широко развитыми ариозными построениями, феерия уживается с тонкой лирикой, монументальные формы — с камерными. В отличие от запутанного либретто и несмотря на внушительный исполнительский состав (расширенный оркестр, хоры), музыка оперы абсолютно доступна для рядового слушателя. По сравнению, например, с "Саломеей", музыкальный язык "Женщины без тени" опирается на ладотональность, гармония в целом классична. Даже если слушатель не разбирается в системе лейтмотивов произведения, это не помешает ему получать эстетическое удовлетворение от музыки.

Сценическая жизнь

Вторая постановка оперы была осуществлена несколькими днями позже в Дрездене. Несмотря на изобилие талантливой музыки, опера не принадлежит к самым популярным произведениям композитора. Однако она ставилась неоднократно в Цюрихе (1932), Риме (1938), Милане (1940), Буэнос-Айресе (1949), Сан-Франциско (1959), Париже (1972, театр Гранд-опера, дирижер К. Бём), Мюнхене (1963), Берлине (1971). Следует отметить также спектакли на Зальцбургском пасхальном фестивале 1992 года под управлением Г. Шолти (выпущен на DVD фирмой Decca) и во Флоренции в 1993 году. В Москве «Женщина без тени» прозвучала в 1982 году во время гастролей Гамбургской оперы, в которых участвовала Л. Ризанек — одна из лучших исполнительниц партии Императрицы.

Российская премьера оперы состоялась 16 ноября 2009 года в Мариинском театре под управлением Валерия Гергиева (режиссёр Джонатан Кент).

В 1946 году на основе симфонических эпизодов оперы композитор создал оркестровую фантазию.

Дискография

• Hans Hopf/Leonie Rysanek, Wiener Philharmoniker, Karl Böhm, Decca 1955, сокращённый вариант
• Leonie Rysanek/Birgit Nilsson/Walter Berry/James King/Ruth Hesse, Orchester der Wiener Staatsoper, Karl Böhm, DG 1977, live, сокращённый вариант
• René Kollo/Cheryl Studer/Alfred Muff/Ute Vinzing/ Hanna Schwarz, Symphonieorchester des Bayerischen Rundfunks, Wolfgang Sawallisch, EMI 1988 (?)
• Julia Varady/Plácido Domingo/José van Dam/Hildegard Behrens/ Reinhild Runkel, Wiener Philharmoniker, Georg Solti Decca 1992
• Deborah Voigt/Ben Heppner/Franz Grundheber/Sabine Hass/Hanna Schwarz, Sächsische Staatskapelle Dresden, Giuseppe Sinopoli, Teldec 1997, сокращенный вариант

Использованная литература

• А. Гозенпуд. Оперный словарь. — СПб., 2005.

Ссылки

• [iskusstvo-tv.ru/Opera/Zhenwina-bez-teni-Mariinsky-112009.php Фргамент постановки оперы на сцене Мариинского театра на "Искусство ТВ" (2009)]

Отрывок, характеризующий Женщина без тени

– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.