Жерве, Карл Леонтьевич

Карл Леонтьевич Жерве
Дата рождения	23 марта 1787(1787-03-23)
Дата смерти	18 февраля 1852(1852-02-18) (64 года)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-майор
Командовал	Подольский пехотный полк, 2-я бригада 2-й пехотной дивизии, 1-я бригада 10-й пехотной дивизии, 3-я бригада 15-й пехотной дивизии, 3-я бригада 14-й пехотной дивизии, 11-я пехотная дивизия, Тираспольская крепость
Сражения/войны	Война четвёртой коалиции, Русско-турецкая война 1806—1812, Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг., Русско-турецкая война 1828—1829
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1812), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1831)
В отставке	действительный статский советник, председатель Ковенской казённой палаты

Карл Леонтьевич Жерве (1787—1852) — генерал-майор, комендант Тираспольской крепости.

Биография

Карл Жерве родился 23 марта 1787 года в семье майора Русской императорской армии. По окончании курса наук в 1-м кадетском корпусе, в 1805 году произведён в прапорщики Великолуцкого пехотного полка, из которого в том же году был переведён в Костромской пехотный полк.

В 1806 году Жерве выступил в поход в Пруссию, где был в боях 17 сентября, а затем 14 декабря под Пултуском. В 1807 г. 26 и 27 января он участвовал в генеральном сражении под Прейсиш-Эйлау, за отличие в котором награждён орденом св. Анны 4-й степени. В том же году он участвовал в сражениях при селе Вольфидорфе, на реке Посарге при Денине, при Гейльсберге и под Фридландом.

22 мая 1809 года Жерве выступил походом в Галицию, доходил с полком до Бохни, затем ходил в Молдавию, а в кампании 1810 года против турок — в Валахию и Болгарию, перешёл Дунай и участвовал в блокаде крепостей Шумлы и Рущука. В конце мая этого года, в чине поручика, он был назначен адъютантом к генерал-лейтенанту Штейнгелю и, занимая эту должность, принимал участие в Отечественной войне, побывав в десятке сражений с 14 сентября при Дален-Кирхене до 15 ноября при разбитии неприятельского арьергарда на реке Березине. За отличие в сражении 7 и 8 октября при реке Ушаче Жерве был переведён в лейб-гвардии Преображенский полк. В чине капитана принимал он участие и в Заграничном походе, сражаясь под городом Эльбингом и блокируя крепость Данциг.

1 января 1816 года, в чине полковника, он назначен командиром Подольского пехотного полка, которым прокомандовал около восьми с половиной лет, проявив высокие личные и служебные качества.

30 августа 1824 г. принял в командование сначала 2-ю бригаду 2-й пехотной дивизии, а затем 1-ю бригаду 10-й пехотной дивизии. С нею же участвовал в русско-турецкой войне 1828—1829 гг., переправясь через Дунай у села Сатуново, принимал участие в блокаде, а затем атаке крепости Кюстенжи, причём за отличие, оказанное при её покорении и в предшествовавших делах, получил именное Высочайшее благоволение; в составе отряда генерал-адъютанта Бенкендорфа 2-го занял местечко Праводы и, наконец, с 10 августа по 28 сентября осаждал крепость Варну и затем вступил в неё по занятии.

В июне 1829 года Жерве на корабле «Император Франц I» отправился из Севастополя в Сизополь (в Восточной Румелии). Распространившаяся в конце Турецкой войны чума унесла много жертв из рядов русских войск. Для подробной ревизии чумных госпиталей 6-го корпуса в Сизополе, фельдмаршал Дибич командировал К. Л. Жерве, который выполнил это опасное поручение с полным самоотвержением и успехом. Рискуя умереть среди чумных больных, он много раз посещал и самым тщательным образом осматривал все заразные лазареты и госпитали, не допуская следовать за собою состоявшего при нём молодого офицера Малеева, щадя его юную жизнь. Обнаружено было множество беспорядков и злоупотреблений. Кроме того, с 1 августа 1829 г. по 16 мая 1830 г. он командовал отрядом в Сизополе же, оттуда 22 мая Чёрным морем возвратился в Россию. Дибич очень благодарил Жерве за прекрасно исполненное поручение, но зато последний нажил себе врага в лице своего корпусного командира генерала Рота, который, вследствие откровенного и честного доклада генерал-майора Жерве о найденных им злоупотреблениях, получил выговор от графа Дибича и строжайшее предписание немедленно привести в порядок всё то, что касалось санитарного состояния его корпуса во время чумы.

Вскоре после этого Жерве был назначен командиром сводной бригады 12-й пехотной дивизии, 16 декабря 1831 г. награждён орденом св. Георгия 4-й степени за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах (№ 4555 по списку Григоровича — Степанова) и удостоен именного Высочайшего благоволения за отлично-усердную службу.

В течение 1832 и 1833 гг. он последовательно командовал бригадами: 3-й — 15-й пехотной дивизии, 3-й — 14-й пехотной дивизии и 1-й — 11-й пехотной дивизии. В конце 1833 г. был назначен комендантом Тираспольской крепости, с оставлением по армии, но в этой должности оставался сравнительно недолго: с упразднением комендантского управления Тираспольской крепости, он в августе 1835 г. вышел в отставку.

Дальнейшая служебная деятельность Жерве протекала в гражданском ведомстве. В исходе 1889 г. он был назначен начальником Гродненского таможенного округа, с переименованием в действительные статские советники, в 1842 г. — председателем Белостокской казённой палаты. Когда же в следующем году были преобразованы северо-западные губернии, упразднена Белостокская область и учреждена Ковенская губерния, он получил должность председателя Ковенской казённой палаты. Спустя год, на основании Высочайше утверждённого доклада исправлявшего должность председателя попечительного о тюрьмах общества, сенатора графа Апраксина, Жерве был назначен членом Ковенского губернского попечительного о тюрьмах комитета.

В течение этого шестилетнего периода К. Л. Жерве удостаивался два раза денежных наград (в 1840 и 1841 г.), а 18 июня 1845 г. Высочайшим рескриптом на имя министра внутренних дел ему была «объявлена признательность и совершенное Всемилостивейшее благоволение» за своевременное окончание 5-го рекрутского набора.

В 1850 году Жерве, по прошению, был уволен от службы, с прежним чином генерал-майора, с военным мундиром и пенсией. Скончался 18 февраля 1852 г. в Санкт-Петербурге, похоронен на Волковом лютеранском кладбище.

Жерве был женат на дочери полковника Елизавете Алексеевне, урождённой Мюллер, у них было две дочери: Елизавета-Луиза и Екатерина.

Источники

• Жерве В. Жерве, Карл Леонтьевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Саитов В. Петербургский некрополь. Т. 1—3. СПб., 1912
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Жерве, Карл Леонтьевич

– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.