Жеребцов, Давыд Васильевич
| Давыд Васильевич Жеребцов | |
| Дата смерти | |
|---|---|
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Давы́д Васи́льевич Жеребцо́в (ум. 2 мая 1610) — русский воевода, один из наиболее ярких военных деятелей «тушинского» периода Смутного времени, сподвижник князя Михаила Скопина-Шуйского.
Биография
Принадлежал к дворянскому роду Жеребцовых, которые являлись потомками знаменитого рода черниговских бояр Бяконтов. Родился во Ржеве.
При Борисе Годунове Давыд Жеребцов сделал неплохую военную карьеру, а при Василии Шуйском, старавшемся избегать приближённых Годунова, был назначен воеводой в отдалённую Мангазею. В этом городе при Жеребцове был построен кремль и Троицкая церковь. Жеребцов был основателем Туруханского зимовья (ныне — Старотуруханск).
Оставаясь верным присяге, летом 1608 года выступил с отрядом сибирских стрельцов в европейскую часть России для борьбы с войском «Тушинского вора» Лжедмитрия II. Совершив беспрецедентный переход из Туруханского края, 1200 воинов Жеребцова, соединившись по пути с шестью сотнями архангельских стрельцов, неожиданно появились у Костромы, разбили Александра Лисовского и освободили от «тушинцев» этот город вместе с Ипатьевским монастырём. После этого, Жеребцов пошёл на соединение с князем Михаилом Скопиным-Шуйским, формирующим армию в Калязине. Приведённый Жеребцовым отряд существенно усилил войско Скопина-Шуйского и впоследствии составлял одну из наиболее боеспособных его частей.
Жеребцов и его воины отличились в Калязинской битве 28 августа 1609 года. Стрельцы Жеребцова участвовали в преследовании отступавших полков гетмана Яна Сапеги и тушинских полковников Зборовского и Лисовского, освободив внезапным приступом Переславль-Залесский. В октябре того же года Жеребцов участвовал во взятии Александровской слободы и её последующей обороне от отрядов Сапеги. Позже во главе своего отряда совместно с отрядами Семёна Головина и Григория Валуева атаковал осадное войско Сапеги под Троице-Сергиевым монастырём, нанеся ему ощутимые потери. Благодаря умелой разведке во главе 600 стрельцов и 300 ополченцев сумел совершить прорыв через осадное кольцо и проникнуть в монастырь, усилив его гарнизон и взяв на себя дальнейшее командование. Под впечатлением этих событий и опасаясь приближения основных сил Скопина-Шуйского, Сапега через некоторое время принял решение снять осаду и отступить в Дмитров. В феврале 1610 года стрельцы Жеребцова проявили себя в битве под Дмитровом, в которой были разгромлены войска Сапеги.
После прибытия в разблокированную Москву в составе войска Скопина-Шуйского, воевода Жеребцов за свои многочисленные подвиги был щедро награждён Василием Шуйским. Поскольку в тылу, в Суздале, оставался отряд Лисовского, от которого следовало ожидать попытки прорыва на запад, на Жеребцова была возложена миссия организовать оборону Калязина, где оставались немалые запасы оружия и боеприпасов. Скоро после прибытия Жеребцова, 2 мая 1610 года «лисовчики» внезапно напали на Троицкий Макарьев монастырь и, несмотря на отчаянное сопротивление гарнизона, овладели им. Все защитники, включая Жеребцова, погибли, а сам монастырь был разграблен.
Память о Давыде Жеребцове вплоть до начала XX века чтилась в освобождённых им городах. Его имя включено в синодики Костромского Богоявленского монастыря и Троицкого Макарьева монастыря.
Семья
Один из четырёх сыновей боярина В. Г. Жеребцова. У Давыда Жеребцова было четыре дочери — Марья, Федора, Матрёна и Марфа.
Напишите отзыв о статье "Жеребцов, Давыд Васильевич"
Ссылки
- [scopin.narod.ru/researches/comrade-in-armses/zherebtsov.htm Описание деятельности Давыда Жеребцова] на сайте проекта «Под княжеским стягом»
- [www.chaskor.ru/article/iz_slavnogo_roda_byakonta_14357 Из славного рода Бяконтов]. Статья историка Ярослава Леонтьева о Давыде Жеребцове в журнале «Частный корреспондент»
- [www.hrono.ru/biograf/bio_zh/zherebcov_dv.html Биография Давыда Жеребцова] на сайте Хронос
- [tver-history.ru/heroes/365.html Статья о Давыде Жеребцове] на сайте Герои земли Тверской
Отрывок, характеризующий Жеребцов, Давыд Васильевич
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
