Жеребцов, Николай Арсеньевич

Никола́й Арсе́ньевич Жеребцо́в (1807—1868) — российский чиновник и литератор, по профессии инженер путей сообщения. В 1844—1846 гг. возглавлял Виленскую губернию (в чине статского советника).

Сын ротмистра Арсения Александровича Жеребцова и Прасковьи Николаевны Толстой (1789—1867), шурин пушкинского приятеля Никиты Всеволожского. Его племянница Н. П. Нечаева — жена мариниста Алексея Боголюбова.

Выйдя в отставку, основательно перестроил принадлежавшую ему подмосковную усадьбу Алтуфьево. Похоронен в Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Литературная деятельность

В 1858 г. в Париже была опубликована его «[books.google.ru/books?id=KqQKAAAAIAAJ&printsec=frontcover История русской цивилизации]» (Histoire de la Civilisation en Russie), которая вызвала немало толков. Это славянофильское сочинение спровоцировало две известные критические статьи Добролюбова.

По мнению Жеребцова, Пётр Великий повредил развитию народа и государства заимствованием западноевропейских порядков, и лишь по прошествии значительного периода времени России удалось ослабить вредное влияние Запада. Книга Жеребцова была издана на французском языке, с целью дать иностранцам возможность ближе ознакомиться с историей, нравами, просвещением и законодательством России.

Жеребцов написал также: «О распространении знаний в России» (1848), «О двух современных экономических вопросах» (1849), «Хозяйственные заметки об Англии и Шотландии» (1862) и несколько французских политических брошюр.

Ссылки

• Жеребцов, Николай Арсениевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Жеребцов, Николай Арсеньевич

– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.