Жестокий романс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Это статья о музыкальном жанре. О фильме см. Жестокий романс (фильм)

Жестокий романс — поджанр русской народной песни. Возник приблизительно в середине XIX века. Время его расцвета приходится на последнюю четверть XIX — начало XX века.



Происхождение

Местом рождения жестокого романса считают городскую и пригородную среду, где проживали преимущественно низшие и средние слои населения («мещане») — крестьяне, пришедшие на заработки, рабочие, мастеровые, небогатые торговцы.

Мещане стали делать собственную субкультуру, выстраивая её из элементов городской и деревенской культур. Собранная из разнородных элементов, мещанская, или, как её иногда называют, третья, культура включала в себя поэзию и музыку (частушка, романс), танец (например, кадриль), театр (балаган), живопись (лубок), декоративно-прикладное искусство и даже архитектуру. Окрепнув, «третья культура» начала влиять уже на традиционную деревенскую культуру[1].

Основным источником заимствования и стилизации для жестокого романса послужили стихи второстепенных, ныне забытых поэтов. Снижаясь от лучших поэтов к подражателям, от них — к полуграмотным сочинителям, романтический стиль сильно изменялся. Свойственная романтизму «вселенская скорбь» переходила в слезливую сентиментальность, а затем и надрывность, а исключительные характеры и события преобразовывались соответственно в героев и в сюжеты жестокого романса[2].

В XX веке жестокий романс постепенно вытеснял из народной поэзии старинную песню и стал любимым деревенским жанром[3].

С наступлением советской эпохи жанр жестокого романса попал в опалу как «мещанский», «мелкобуржуазный», «безыдейный» и т. д. Не было даже серьёзных попыток научного исследования этого жанра. Тем не менее «жестокие романсы» продолжали бытовать в народной среде, повлияв, например, на возникновение городского романса.

Характеристика

В современной фольклористике не существует единого определения жанра жестокого романса. Своеобразие данного жанра и заключается в гармоничном синтезе жанровых принципов баллады, лирической песни, романса. Но есть у него и свои, особые черты, по которым жестокий романс можно вычленить из обширного пласта русских песен[1].

Как отмечает Марина Тростина «Жестокий романс развился на основе традиционной русской баллады, ему свойственна узкая семейно-бытовая тематика. В решении конфликта и развития сюжета жестокому романсу присущ экзотизм, стремление к смакованию жестокости, мелодраматизм и трагическая концовка»[1].

В жестоких романсах встречаются такие фольклорные образы, как «ягода малина», «красна девица», «мил дружок», «сине море». По форме жестокий романс ближе к городской литературе: для него характерны силлабо-тоническое стихосложение, точная рифма, деление на строфы. Язык во многом литературного происхождения. Переполняющие жестокий романс слова наподобие «роковой», «ужасный», «кошмарный», «безумный» для традиционной народной песни непривычны[2].

В жестоком романсе можно выделить чуть больше десятка основных сюжетов. Отличаются они друг от друга главным образом причинами трагедии, а выбор концовок и вовсе невелик: убийство, самоубийство, смерть героя от горя или смертельное горе[1]. Существует множество жестоких романсов, в которых рассказ ведется от лица погибших героев[2]. Излюбленный сюжет жестокого романса — совращение девушки коварным соблазнителем. Обманутой остаётся либо умереть с тоски, либо свести счёты с жизнью, либо отомстить, либо страдать до конца жизни[1].

Напишите отзыв о статье "Жестокий романс"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 М. А. Тростина [www.ec-dejavu.net/c/Cruel_romance.html «Жестокий романс: жанровые признаки, сюжеты и образы»] // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика (Межвуз сб. науч. тр.). — Вып. IV. Саранск, 2003, с.197-202.
  2. 1 2 3 [www.km.ru/referats/D2A62E26C3B14443A2CEB8CF74662D93 Жестокий романс] // km.ru
  3. [enbd.ru/culture/pages/diskografiya/15.html Диск «Жестокий романс» / Фольклорно-этнографический театр]

Отрывок, характеризующий Жестокий романс

– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.