Же, Венсан

Венсан Же
Общая информация
Полное имя	Венсан Же
Оригинальное имя	фр. Vincent Jay
Гражданство	Франция Франция
Дата рождения	18 мая 1985(1985-05-18) (38 лет)
Проживание	Сен-Мартен-де-Бельвиль (департамент Савойя, Рона — Альпы, Франция
Рост/Вес	189 см/73 кг
Титулы
Олимпийский чемпион	1 (2010)
Точность стрельбы
По данным за	2011/2012
Общая точность	75%
Лёжа	83%
Стоя	79%
Карьера (Кубок мира)
Гонок	107 (+ 22 в эст.)
Побед	2
Подиумов	4 ( x 2 + x 0 + x 2)
Подиумов в эстафетах	9 ( x 2 + x 3 + x 4)
Заработанных очков	1394
Медали
Олимпийские игры Золото Ванкувер 2010 спринт 10 км Бронза Ванкувер 2010 преследование 12,5 км Чемпионаты мира среди военных Золото Ханья 2007 команда 10 км

Венса́н Же (фр. Vincent Jay; 18 мая 1985, Сен-Мартен-де-Бельвиль, Савойя, Рона — Альпы) — французский биатлонист, олимпийский чемпион 2010 года в спринте и бронзовый призёр в преследовании.

В сезоне 2012/2013 на втором этапе после личных соревнований, объявил о завершении спортивной карьеры, объяснив своё решение тем, что ему «сложно было соответствовать уровню, на котором должен выступать олимпийский чемпион».

Спортивная карьера

Юниорские достижения

• Серебряный призёр чемпионата мира 2005 года среди юниоров в эстафете.
• Чемпионат мира среди юниоров 2006 года — 1-е место в эстафете, серебро в спринте.

Олимпийские достижения

Зимние Олимпийские игры 2010 стали для Венсана дебютными в карьере. Первая же олимпийская гонка — спринт на 10 километров закончилась для Же триумфом: опередив более чем на 12 секунд норвежца Эмиля Хегле Свендсена, он выиграл гонку и завоевал титул олимпийского чемпиона. Интересно, что на кубке мира в Уистлере («репетиция» Олимпиады) на Олимпийской трассе в 2009 году он также победил, только в индивидуальной гонке.

Карьера в Кубке мира

• Дебют в кубке мира — 26 марта 2006 года в спринтерской гонке в Холменколлене — 65 место.
• Первое попадание в очковую зону — 7 декабря 2007 года 30 место в спринтерской гонке в Хохфильцене.
• Первый подиум и сразу победа — 11 марта 2009 года в индивидуальной гонке в Ванкувере.

Результат	Инд	Спр	Пр	МС	Всего	Эст	См	Всего
1 место	1	1	-	-	2	1	-	2
2 место	-	-	-	-	-	2	-	1
3 место	-	-	-	-	-	1	-	1
Финиш в 10-ке	2	1	1	1	5	9	1	10
Финиш в очках	7	11	7	5	30	10	1	11
Вне очков	4	17	4	-	25	-	-	-
Старты	11	28	11	5	55	10	1	11
по состоянию на 14 февраля 2010

Общий зачет в Кубке мира

• 2007—2008 — 83-е место
• 2008—2009 — 29-е место
• 2009—2010 — 11-е место
• 2010—2011 — 20-е место
• 2011—2012 — 48-е место
• 2012—2013 — 99-е место

Результаты выступлений в Кубке мира

Результаты выступлений на Кубке мира
2012/13 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц ЧМ Нове-Место Холменколлен Сочи Ханты-Мансийск Очков Место См Инд Спр Пр Спр Пр Эст Спр Пр МС Эст Спр Пр Эст Спр МС Спр Пр Эст См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС Инд Спр Эст Спр Пр МС 2 99 — 48 68 — 39 42 2 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Ссылки

• [services.biathlonresults.com/athletes.aspx?IbuId=BTFRA11805198501 Профиль IBU] (англ.)

Отрывок, характеризующий Же, Венсан

Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.