Жибо-Уиме, Мари-Жозе

Мари-Жозе Жибо-Уиме
Личная информация
Гражданство	Канада Канада
Специализация	байдарка, 200 м
Дата рождения	2 ноября 1972(1972-11-02) (51 год)
Место рождения	Лашин, Квебек
Рост	165 см
Вес	67 кг
Награды и медали Чемпионаты мира Золото Дуйсбург 1995 К-2 200 м Золото Дуйсбург 1995 К-4 200 м Серебро Дартмут 1997 К-4 200 м Золото Сегед 1998 К-2 200 м

Мари-Жозе Жибо-Уиме (фр. Marie-Josée Gibeau-Ouimet; 2 ноября 1972, Лашин) — канадская гребчиха-байдарочница, выступала за сборную Канады во второй половине 1990-х годов. Участница двух летних Олимпийских игр, трёхкратная чемпионка мира, победительница многих регат национального и международного значения.

Биография

Мари-Жозе Жибо родилась 2 ноября 1972 года в городе Лашин провинции Квебек. Активно заниматься греблей на байдарках начала в раннем детстве, проходила подготовку в местном каноэ-клубе.

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добилась в 1995 году, когда впервые попала в основной состав канадской национальной сборной и побывала на чемпионате мира в немецком Дуйсбурге, откуда привезла две золотые награды, завоёванные в двойках и четвёрках на дистанции 200 метров. Благодаря череде удачных выступлений удостоилась права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1996 года в Атланте — участвовала здесь в заездах двоек и четвёрок на пятистах метрах, но в обоих случаях показала только пятый результат.

В 1997 году Жибо-Уиме выступила на домашнем мировом первенстве в Дартмуте, где стала серебряной призёршей в двухсотметровой программе четырёхместных экипажей. Год спустя на аналогичных соревнованиях в венгерском Сегеде взяла золото в двойках на двухстах метрах, став таким образом трёхкратной чемпионкой мира по гребле на байдарках и каноэ. Будучи в числе лидеров гребной команды Канады, благополучно прошла квалификацию на Олимпийские игры 2000 года в Сиднее, стартовала в четвёрках на полукилометровой дистанции, но на сей раз оказалась в решающем заезде лишь девятой. Вскоре после этой Олимпиады приняла решение завершить карьеру профессиональной спортсменки, уступив место в сборной молодым канадским гребчихам.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gi/marie-josee-gibeau-ouimet-1.html Мари-Жозе Жибо-Уиме] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=gibeau Мари-Жозе Жибо-Уиме] — медали на крупнейших международных соревнованиях
• [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Жибо-Уиме, Мари-Жозе

Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.