Живена (общество)
Живена — первое словацкое всенародное общество, объединяющее словацких женщин и девушек. Было основано 4 августа 1869 года[1] в Турчианском Святом Мартине (Словакия) и существует до настоящего времени. Согласно его инициатору, публицисту Амбро Петро, главной целью общества является обучение и воспитание словацких женщин и девушек в национальном и христианском духе, а также их активное вовлечение в национальную жизнь Словакии. Общество «Живена», благодаря своим женским журналам «Деница» и «Живена», внесло значительный вклад в развитие образования словацких женщин, а также способствовало созданию литературного и публицистического пространства.
Содержание
Деятельность общества «Живена»
Возникновение и довоенный период (до 1914 г.)
С момента возникновения в 1869 г. женское общество «Живена» сталкивалось с существенными препятствиями, особенно после активизации жесткой национальной политики правительственных кругов Будапешта[2]. В период застоя национальной и культурной жизни в Словакии общество «Живена» стало заниматься образовательной и издательской деятельностью. Несмотря на неблагоприятную ситуацию во второй половине 19-го века и в первые два десятилетия 20-го века «Живена» стремилась поддерживать народное искусство, создавать музейные коллекции, а также издавать литературные альманахи[3]. Первый альманах под названием «Национальный Альманах» был издан в 1872 году. Кроме альманахов, появилась также необходимость издания журнала для женщин.
Первый словацкий женский журнал «Деница» под редакцией Терезии Вансовой был издан в 1898 году и приобрёл относительно большую известность — 3000 подписчиков. «Деница» выполняла национальную и культурную функции.
В 1910 году общество «Живена» издало свой второй женский журнал с одноименным названием. Журнал «Живена»[4], выходивший в форме культурного обозрения, публиковал словацкую национальную литературу. Кроме того, журнал сотрудничал с рядом изданий Чехии, благодаря которым в «Живене» были опубликованы статьи чешских авторов[5].
Помимо издания журналов, выполняющих образовательную и культурную функции, важной целью организации «Живена» было создание школы для девочек.
Межвоенный период
Главным этапом в развитии общества был период первой Чехословацкой Республики, в которой «Живена» полностью развило свою деятельность. Создание Чехословацкой республики в 1918 году ознаменовало новый этап в жизни общества «Живена». Члены организации приветствовали возникновение нового государства, несмотря на то что даже в первые месяцы после его объявления судьба Чехословакии оставалась неясной. В конце 1918 года общество «Живена» приветствовало в своем журнале появление новой республики, и уже в январе — феврале 1919 года приступило к организационным изменениям. Постепенно общество из местного стало общесловацким. Произошли также изменения в организационных структурах, в системе управления, в уставе общества, которое активно включало и обучало новых членов. Перед организацией появились новые цели, и она сосредоточила свою деятельность на образовании, профессиональной подготовке и самосознании женщин и девочек, однако акцент, особенно в 20-е годы XX века, был сделан на социальное обеспечение[6].
Общество «Живена» начало активно действовать в области социального обеспечения уже в первые месяцы после создания новой республики. В феврале 1919 года на чрезвычайной генеральной ассамблее социальное обеспечение было изложено в качестве одной из основных задач общества, что было подтверждено на общем собрании «Живены» в августе 1919 г.
На общем собрании общества «Живена» в Турчианском Святом Мартине (Словакия) присутствовал и советник-посланник Министерства социального обеспечения А. Тума, который обратился к членам «Живены», с призывом развивать программу воспитания женщин и девушек в направлении социальной работы. На митинге А. Тума сказал, что в Словакии было несколько благотворительных учреждений, действующих в целях всеобщего благосостояния, как, например, Чехословацкий Красный Крест, Чехословацкий уход за детьми, Чехословацкая защита матерей и младенцев, но их деятельность в основном была сосредоточена на бедных и нуждающихся. Согласно А. Тума, необходимо было дополнить и расширить социальное образование, усилить чувство ответственности человека перед другими людьми. По этому поводу А. Тума подарил обществу «Живена» субсидию в размере 40 000 крон[7].
В течение 1920 г. подразделения общества «Живена» провели для женщин-матерей несколько лекционных курсов, затрагивающих области воспитания и медицины. Стимулом для реализации таких курсов были разосланные учебные программы курсов, направленные на обеспечение, сохранение и повышение национального духа матерей и детей. Центральный Комитет общества «Живена», кроме учебных программ, направил всем своим подразделениям публикации, в основном брошюры и лекции, результатом чего стало проведение 32 лекций в шести областях[8].
В 30-х годах деятельность общества «Живена» была сосредоточена в основном на деревнях. Лозунг этого десятилетия провозглашал: «Деревня зовет нас!». Курсы, организованные обществом, были в основном посвящены гигиене, а также обучали население симптоматике, лечению и профилактике различных заболеваний[9].
Период Второй мировой войны
Несмотря на положительную работу общества «Живена» в 30-х годах, его усилия были прерваны последующими трагическими событиями — Второй мировой войной[10]. Создание Первой Словацкой Республики (государство-сателлит нацистской Германии) во главе с Йозефом Тисо означало для общества «Живена» шаг назад. Организация была вынуждена сократить свою программу и деятельность. Правительство поручило социальную сферу женщинам из Словацкой Глинковой народной партии. Среди членов Словацкого парламента не было ни одной женщины, официальная пропаганда и действия правительства угнетали женщин, были попытки провести дифференциацию образования девочек и мальчиков. Правительство также настаивало на переименовании общества «Живена» в «Общество евангельских женщин», поэтому многим членам этой организации пришлось работать подпольно в горах.
Послевоенный период и современность
После коммунистического переворота в 1948 г. общество «Живена» в результате многих переговоров слилось с «Союзом словацких женщин», что положило конец существованию и деятельности «Живены» в Словакии.
После 40-летнего перерыва, в 1990 г., общество «Живена» возобновило свою деятельность, благодаря писателю Гане Зелиновой[11]. Возобновившее свою деятельность общество основывается на лучших традициях и адаптируется к условиям и потребностям современных словацких женщин и девушек. При этом «Живена» подчеркивает, что хочет остаться внепартийным обществом и объединять женщин независимо от их партийной принадлежности и религиозных убеждений.
Напишите отзыв о статье "Живена (общество)"
Примечания
- ↑ [korzar.sme.sk/c/4523967/celonarodny-spolok-slovenskych-zien-zivena.html Celonárodný spolok slovenských žien Živena | Archív - Z domova | korzar.sme.sk]
- ↑ [www.snk.sk/swift_data/source/casopis_kniznica/2006/jun_jul/60.pdf Súborný katalóg monografií]
- ↑ www.pulib.sk/elpub2/FF/Chovanec1/pdf_doc/35.pdf
- ↑ [zvolen.sme.sk/c/5172150/zivena-prinasala-beletriu-a-aktuality-pre-zeny.html Živena prinášala beletriu a aktuality pre ženy | Kultúra | zvolen.sme.sk]
- ↑ [www.historickarevue.com/archiv_2007_12_1.html Historická revue]
- ↑ Kubincová, V. and Slezáková, A. (2005) Elena Márothy-Šoltésova1855 — 1939: kalendárium života a tvorby. Martin.
- ↑ Redakcia Živeny. (1920) Prednáška dr. Alice Masarykovej v Martine. In: Živena. Vol. X., No. 7-8.
- ↑ Ústredný výbor Živeny. (1920) Zpráva o činnosti «Živeny», spolku slovenských žien, na 51. správny rok (I. VII. 1919 — 30. VI. 1920). Turčiansky Svätý Martin.
- ↑ Ústredný výbor Živeny. (1934) Zpráva o činnosti Živeny, spolku slovenských žien, za 63. správny rok od 1. januára do 31. decembra 1933. Turčiansky Svätý Martin.
- ↑ Tkadlečková-Vantuchová, J. (1969) Živena — spolok slovenských žien. Bratislava.
- ↑ [spolokzivena.sk/zivena/strucna-historia-a-sucasnost/ Stručná história a súčasnosť | Spolok slovenských žien Živena - Ústredie]
Ссылки
- [spolokzivena.sk/ Официальный сайт общества Живена]
Отрывок, характеризующий Живена (общество)
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
