Живерни
Город
|
Живерни́ (фр. Giverny) — коммуна во Франции в департаменте Эр в регионе Верхняя Нормандия. Прославилось благодаря нахождению здесь сада, дома и могилы Клода Моне.
Содержание
Название
В 1025 году деревня упомянута под латинизированным названием Giverniacum. Оно происходит от галло-романского *GABRINIACU, образованного с помощью суффикса *-ACU, восходящего к кельтскому *-āko.
По предположению Франсуа де Борпэра[1], название происходит от позднелатинского незафиксированного источниками личного имени *Gabrinius, от которого произошло также название коммуны Живрен (фр. Givraines) в департаменте Луаре. Наличие начального звука [ʒ] вместо норманно-пикардского [g] объясняется расположением поселения к югу от линии Жоре.
Французский лингвист Ксавье Деламар[fr], однако, упоминает галльское или галло-романское имя Gabrinus, образованное от галльского gabros, gabra — «коза» (ср. др.-ирл. gabor «козёл», валл. gafr «коза», др.-брет. gabr «коза»)[2]. Корень gabro- встречается в названиях Жеври, Живри, Жьевр, Габриак и др. Эквивалентный корень, основанный на латинском названии козы, caper, дал имя деревням Шеверни, Шевреньи и т. д.[3]
История
Территория Живерни обитаема ещё со времён неолита, о чём свидетельствуют данные археологии. Поселение существовало и во времена римлян.
Во время правления Меровингов был основан приход во главе с церковью святой Радегунды. В 863 году король Карл II Лысый признал Живерни владением монахов из аббатства Сен-Дени-ле-Ферман. В XI веке ленное владение Живерни вместе с церковью возвратились под контроль аббатства Сент-Уан в Руане. В Средние века в Живерни сменился ряд сеньоров, но все они оставались вассалами настоятеля Сент-Уана.
В городке было множество монастырей. Дом, располагавшийся рядом с одним из них, назывался Le Moûtier (фр. уст. «монастырь»), а название другого имения, La Dîme, произошло от слова «десятина» (фр. dîme), так как вплоть до Революции оно служило местом сбора этого налога в пользу аббатства.
Имелся также лепрозорий.
Во время Революции землями Живерни владела семья ле Лорье. Г-н ле Лорье стал в 1791 году первым мэром деревни.
В 1883 году в деревне поселился художник Клод Моне, а также несколько других художников, в особенности американских. У некоторых из них завязалась дружба с Моне.
В 1996 году Живерни посетила Хиллари Клинтон, в то время первая леди США, а в 2007 году — японский император Акихито.
Демография
| 1793 | 1800 | 1806 | 1821 | 1831 | 1836 | 1841 | 1846 | 1851 | 1856 | 1861 | 1866 | 1872 | 1876 | 1881 | 1886 | 1891 | 1896 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 422 | 430 | 327 | 407 | 396 | 417 | 406 | 378 | 348 | 334 | 354 | 340 | 328 | 306 | 279 | 277 | 305 | 291 |
| 1901 | 1906 | 1911 | 1921 | 1926 | 1931 | 1936 | 1946 | 1954 | 1962 | 1968 | 1975 | 1982 | 1990 | 1999 | 2006 | 2008 | 2009 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 250 | 313 | 273 | 243 | 309 | 298 | 276 | 304 | 372 | 363 | 386 | 509 | 502 | 548 | 524 | 508 | 502 | 500 |
Моне в Живерни
Клод Моне жил в Живерни с 1883 года до своей смерти в 1926 году. Он обратил внимание на Живерни, проезжая мимо деревни на поезде, а вскоре решил туда переехать и снял дом с участком земли, который выкупил полностью в 1890 году. Возле своего дома с его знаменитым розовым кирпичным фасадом он разбил прекрасный сад с арками из вьющихся растений, цветниками из глициний и азалий, прудом с водяными лилиями и мостиками в японском стиле[7][8]. В саду Моне нарисовал многие свои картины из серии «Кувшинки». Он и многие члены его семьи похоронены на местном кладбище.
В 1966 году сын художника Мишель Моне завещал усадьбу и сад вокруг неё государству. В здании был открыт музей Клода Моне[7][8].
События
- Международная выставка пастели (ART du PASTEL en FRANCE), проводится ежегодно в конце мая — начале июня.
- Фестиваль камерной музыки, проводится с 2004 года в конце августа — начале сентября.
- Музыкальный фестиваль авторов-исполнителей (в сентябре).
- «Нормандия и мир» (фр. La Normandie et le Monde), международный кинофестиваль, проводится в начале июля в Музее импрессионизма[fr].
Галерея
- Guy Rose - Late Afternoon, Giverny.jpg
«Наступление вечера, Живерни». Ги Роуз, 1910. Музей искусств Сан-Диего</small> - The House in Giverny, Frieseke.jpg
«Дом в Живерни». Фредерик Карл Фризеке, 1912. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид</small> - Giverny musee americain.jpg
Вход в Музей импрессионизма</small> - Giverny eglise.jpg
Церковь св. Радегунды</small>
Напишите отзыв о статье "Живерни"
Примечания
- ↑ François de Beaurepaire, «Les Noms des communes et anciennes paroisses de l’Eure». — A. et J. Picard, Париж, 1981. — 221 с. — ISBN 2-7084-0067-3., с.117
- ↑ Xavier Delamarre, «Dictionnaire de la langue gauloise», éditions errance 2003. p. 172—173.
- ↑ François de Beaurepaire, Op. cité.
- ↑ [www.recensement.insee.fr/chiffresCles.action?zoneSearchField=&codeZone=27285-COM&idTheme=3 Résultats du recensement de la population — Giverny]
- ↑ [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/commune.asp?depcom=27285&annee=2006 Recensement de la population au 1er janvier 2006]
- ↑ [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/commune.asp?depcom=27285 Populations légales 2009 en vigueur le 1er janvier 2012]
- ↑ 1 2 [www.just-paris.ru/around/giverny Путеводитель по Парижу — Живерни.] Just-Paris.ru
- ↑ 1 2 [www.paris-chance.ru/kultura/chto-posmotret/mestechko-zhiverni-nedaleko-ot-parizha-dom-muzey-i-sad-kloda-mone/ Местечко Живерни недалеко от Парижа — дом-музей и сад Клода Моне.] Paris-Chance.ru
Ссылки
- [www.giverny.fr/ Неофициальный сайт Живерни]
- [www.panoramiques.net/accueil.php?mots=giverny Панорамы Живерни]
- [www.fondation-monet.fr/ Сайт резиденции Клода Моне]
- [www.mdig.fr/spip.php?rubrique2 Музей импрессионизма Живерни]
Отрывок, характеризующий Живерни
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
