Живов, Марк Семёнович
| Марк Семёнович Живов |
Марк Семёнович Живов (1893, Гомель — 1962, Москва) — советский литературовед и переводчик. Отец лингвиста Виктора Живова.
Родился в Гомеле, в образованной еврейской семье — его отец был журналистом и издавал в Варшаве газету на идише.[1] Закончил русскую гимназию в Варшаве. В 1920—1930-е годы работал журналистом, в том числе в газете «Известия». Написал брошюру «Красная Армия в борьбе с неграмотностью» (1925), обзор венгерской литературы «От Пеметэ до Тиссы» (1932). Занимался также переводами с идиша, в том числе перевёл сборник рассказов Давида Бергельсона «Бурные дни» (1923), стихи Лейба Квитко;[2] ряд статей 1920—1930-х годов посвящены постановкам Московского государственного еврейского театра (Московский ГОСЕТ).[3][4]
В 1943 г. составил и перевёл сборник немецких антифашистских рассказов «Великий гнев», в том числе произведения Иоганнеса Бехера, Вилли Бределя, Бертольда Брехта, Э. Э. Киша. Автор популярных книг об Адаме Мицкевиче (1949, значительно расширенное издание 1956), Владиславе Броневском (1951), Юлиуше Словацком (1958), Юлиане Тувиме (1960, переиздание 1963). Переводил на русский язык польских классиков — Мицкевича, Словацкого, Тувима, Галчинского, Стаффа; в большей степени, однако, известен как редактор-составитель изданий польской литературы, привлекший к её переводу ряд значительных авторов, в том числе Сигизмунда Кржижановского.
Напишите отзыв о статье "Живов, Марк Семёнович"
Примечания
- ↑ [booknik.ru/context/all/zhivov/ Профессор должен быть привлекательным для студентов]
- ↑ М. С. Живову, в частности, принадлежит перевод песни из репертуара Леонида Утёсова «Десять дочерей» (музыка Е. Э. Жарковского, исходный еврейский текст Л. М. Квитко).
- ↑ [booknik.ru/context/all/zhivov/ Интервью с Виктором Живовым]
- ↑ [www.vestnik.com/issues/2002/0724/win/krichevsky.htm Элла Кричевская «Расстрелянная поэзия»]
Ссылки
- [www.vekperevoda.com/1887/zhivov.htm Марк Живов] на сайте «Век перевода»
- [guides.rusarchives.ru/browse/gbfond.html?fund_id=11371&sort=endDate&bid=144&direction=asc&enc=eng Опись фонда М. С. Живова в РГАЛИ]
Отрывок, характеризующий Живов, Марк Семёнович
Что значат эти упреки?Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
