Животов, Матвей Назарович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Матвей Назарович Животов
 
Рождение: 12 (24) августа 1884(1884-08-24)
деревня Донец, Ливенский уезд, Орловская губерния, Российская империя
Смерть: 27 ноября 1964(1964-11-27) (80 лет)
Москва, СССР
 
Награды:

Матвей Назарович Животов (12(24) августа 1884 года, деревня Донец, Ливенский район, Орловская губерния, Российская империя — 27 ноября 1964 года, Москва, РСФСР, СССР) — активный участник революционного движения, советский партийный и хозяйственный деятель[1].





Биография

Из семьи крестьянина. Стал рабочим, вступил в Коммунистическую партию (РСДРП) в 1904 году. Партийную работу вёл на Украине, в Витебской губернии, в городе Петрограде. Был неоднократно арестован. После февральской революции 1917 года член 2-го Городского районного Совета в Петрограде. С июня 1917 года председатель Центрального совета Фабзавкомов Петрограда. Участвовал в подготовке и проведении Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Член Петроградского ВРК. Делегат II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. В 1918 году во время Гражданской войны на политработе в Красной Армии на Южном фронте. В 1920 году член Президиума Украинского Совнархоза. С 1923 года в Москве на хозяйственной работе. С 1949 года персональный пенсионер союзного значения.

Награды

Напишите отзыв о статье "Животов, Матвей Назарович"

Примечания

  1. Животов, Матвей Назарович ((12) 24.08.1884 — 27.11.1964) — Большая Советская энциклопедия: В 30 т. — 3-е изд. — М., 1969—1978. Том: 9, Стр.: 194.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Животов, Матвей Назарович

– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.