Живые и мёртвые (роман)

Живые и мёртвые
Автор:	К. М. Симонов
Жанр:	роман-эпопея
Язык оригинала:	русский
Выпуск:	годы издания: 1955, 1959, 1962, 1971

Живые и мёртвые — трилогия Константина Симонова о людях, участвовавших в Великой Отечественной войне («Живые и мёртвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето»). По мнению некоторых литературоведов, роман являлся одним из ярчайших произведений о событиях Великой Отечественной войны. Роман не является ни хроникой войны, ни историографическим произведением. Персонажи романа — вымышленные, хотя и имеющие реальные прототипы.

История создания

Роман написан по материалам записок К. Симонова, сделанных им в разные годы и отчасти изданных в виде статей и очерков. Первая книга почти полностью соответствует личному дневнику автора, опубликованному под названием «100 суток войны».

Начиная первую книгу, К. Симонов не был уверен в том, что у неё будет продолжение, а замысел третьей книги возник и вовсе много позже.

Первые две части романа были изданы в 1959 и 1962 году, третья часть — в 1971 году.

Фабула, персонажи

Произведение написано в жанре романа-эпопеи, сюжетная линия охватывает временной интервал с июня 1941-го по июль 1944-го года. Однако сюжет не охватывает весь этот временной интервал, но имеет узкие временные рамки:

Книга первая: лето, осень и зима 1941 года — от начала Великой Отечественной войны до начала контрнаступления под Москвой.

Книга вторая: зима 1942—1943 годов — последние дни обороны Сталинграда и операция «Уран».

Книга третья: лето 1944 года — операция Багратион и, в частности, Могилёвская операция.

Одним из главных действующих лиц является генерал Фёдор Фёдорович Серпилин (по роману проживал в Москве по адресу: Пироговская ул., д. 16, кв. 4). Образ Серпилина — собирательный. Одним из прототипов Серпилина является полковник Кутепов. Также, в какой-то степени одним из прототипов Серпилина можно считать генерала Горбатова.

Часть персонажей романа (Синцов, Артемьев, Козырев, Иванов, Полунин и другие) впервые появляется в повести «Товарищи по оружию», которая не входит в трилогию и описывает вооруженный конфликт в районе реки Халхин-Гол.

Отдельные персонажи, хотя и носят вымышленные имена, отражают вполне реальных людей. Ярким примером этого является член военного совета фронта Львов (присутствует лишь в третьей книге), образ которого с большой степенью точности напоминает советского государственного и военно-политического деятеля Льва Мехлиса. Прототипом генерала Козырева в известной мере является генерал-майор Копец у которого был позаимствован служба в Испании и быстрый карьерный взлёт. Прототипом Надежды Козыревой была актриса Валентина Серова, с которой у Симонова в тот момент были непростые семейные отношения.

Экранизации

Первая книга романа «Живые и мёртвые» была экранизирована под тем же названием 1964 году советским кинорежиссёром А. Б. Столпером, который снимал художественные фильмы по книгам К. Симонова ещё в годы Великой Отечественной войны. В 1967 году А. Столпер экранизировал и вторую книгу, дав фильму название «Возмездие». Роли главных героев романа в фильмах исполняли выдающиеся актёры: А. Папанов (Серпилин), К. Лавров (Синцов), О. Ефремов (Иванов), Ю. Визбор (Захаров) и другие.

Издания

• Симонов К. М. [militera.lib.ru/prose/russian/simonov7/index.html Товарищи по оружию.] М.: Художественная литература, 1980. — Тираж 300 000 экз.
• Симонов К. М. [militera.lib.ru/prose/russian/simonov1/index.html Живые и мёртвые. Трилогия.] М., «Художественная литература», 1989.
  1. Часть I. Живые и мёртвые
  2. Часть II. Солдатами не рождаются
  3. Часть III. Последнее лето

Отрывок, характеризующий Живые и мёртвые (роман)

– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.