Жигулёвский заповедник

</tt>

</tt>

</tt> </tt>

Жигулёвский государственный природный заповедник имени И. И. Спрыгина
Категория МСОП — Ia (Строгий природный резерват)
53°24′54″ с. ш. 49°49′17″ в. д.53.41500° с. ш. 49.82139° в. д. / 53.41500; 49.82139
Расположение	Самарская область
Страна	Россия Россия
Ближайший город	Жигулёвск
Площадь	23 157 га
Дата основания	1927
Сайт	[www.zhreserve.ru/ eserve.ru]
Жигулёвский государственный природный заповедник имени И. И. Спрыгина

Жигулёвский заповедник — государственный природный заповедник, расположенный на Самарской Луке, в Самарской области.

Общая площадь заповедника 23 157 гектаров (из которых 542 гектара расположено на островах Волги). Вокруг заповедника установлена охранная зона 1132 гектара.

В 2007 году Жигулёвский заповедник получил сертификат ЮНЕСКО об организации в России комплексного Средне-Волжского биосферного резервата, в который входят Жигулевский заповедник и национальный парк «Самарская Лука».

Заповедник находится в поясе континентального климата умеренных широт. Безморозный период в районе заповедника в среднем продолжается 159 дней.

История

Впервые заповедник был организован 19 августа 1927 года. Тогда это был всего лишь Жигулёвский участок Средневолжского заповедника площадью 2,5 тыс. га. В 1932 году к территории участка относят волжские острова Шалыга и Середыш.

В 1935 году Средневолжский заповедник переименовывается в Куйбышевский, к нему также добавляет в качестве заповедного участка Бузулукский бор, а управление заповедника из Пензы переводится в село Бахилова Поляна. Общая площадь заповедника составляла около 10 тысяч гектаров. Меньше чем через год Бузулукский бор был выделен в отдельный заповедник. В 1937 году площадь основного участка заповедника — Жигулёвского — увеличивается до 22,5 тыс. га.

В 1938 году была проведена первая лесоинвентаризация на территории заповедника, по итогам которой были составлены план лесонасаждений и таксационное описание, также были проведены первые инвентаризации флоры сосудистых растений, земноводных, пресмыкающихся, птиц и млекопитающих. Велась работа по определению видового состава насекомых, изучению почв и растительного покрова.

В силу господствовавшей в 1930-е годы точки зрения о том, что заповедники должны быть не образцами первозданной природы, а примерами территорий с наиболее богатой природой на территории заповедника проводились работы по вселению экзотических растений и животных. Так были завезены пятнистые олени, был заложен питомник бархата амурского, маньчжурского ореха и некоторых других кустарников.

Весной 1941 года накопленный материал исследований заповедника был подготовлен к изданию и передан в Москву. Начавшаяся Великая Отечественная война оказала заметное влияние на историю Жигулёвского заповедника. Многие сотрудники заповедника ушли на фронт, им на замены пришли учёные, эвакуированные из Москвы и Ленинграда. Была организована заготовка лекарственных растений для нужд фронта. В 1943 году были окончательно обработаны результаты инвентаризации лесов заповедника, проведённой в 1938 году, оформлены документы лесоустройства. Изучалось состояние популяции пятнистого оленя и её влияние на растительность заповедника. Результатом исследований стал вывод о негативном влиянии оленей на уникальную растительность заповедника, а также о невозможности существования оленей без поддержки человека: подкормки в зимний период при глубоких снегах и защиты от волков.

Тем временем, прибрежные земли были изъяты из территории заповедника. Там сначала велись поисковые работы, а с 1942 года промышленная добыча нефти. Были пробурены скважины, построен посёлок Зольное, на территории заповедника появились асфальтированные дороги, линии электропередач, трубопроводы, факелы доля сжигания попутного газа. Для нужд нефтяников и в противопожарных целях вырубались заповедные леса, низкая технологическая культура приводила к загрязнению почвы нефтепродуктами.

В 1947 году началось составление Летописи Природы Куйбышевского государственного заповедника с использование архивных документов. Вышли книги за 1928—1930, 1931—1935, 1936—1940, 1941—1945 и 1946—1950, а в 1951 году вместе с десятками других заповедников страны заповедник был ликвидирован.

В 1959 году в Самарской Луке организовывается Жигулёвский заповедник площадью 17 588 га тянувшийся на 50 км от Усинского залива до Ширяево, но уже в 1961 году он был закрыт. Последнее возрождение заповедника произошло в 1966 году. Тогда к территории заповедника отнесли 19,4 тыс. га. Однако это было не последнее территориальное изменение. В 1967 году после подъёма воды при наполнение Саратовского водохранилища площадь заповедника уменьшались на 300 га. В 1977 году к заповеднику дополнительно причислено 3910 га, одновременно изымается 35 га в пользу карьера Жигулёвского известкового завода и присоединяется 98 га территории завода, не тронутой разработками.

31 мая 1977 года заповеднику присвоено имя его основателя и первого директора Ивана Спрыгина.

Флора заповедника

93,7 % территории заповедника покрыто лесами, на материковой части в лесах преобладает липа мелколистная (10 851 га), осинники (5368 га). Встречаются сосновые (1811 га), дубовые (1664 га), берёзовые леса (1071 га) и леса с преобладанием клёна остролистного (481 га). В пойменной части леса преимущественно состоят из осокоря (113 га), с преобладанием вяза гладкого (36 га), ольхи чёрной (13 га) и ивы белой (12 га). В целом растительность заповедника весьма разнообразна. Наиболее изученной является флора сосудистых растений. К 1984 году на территории заповедника было достоверно зафиксировано 832 вида из 90 семейств и 370 родов растений. К настоящему времени 58 из них исчезли.

Самыми крупными из представленных являются семейства сложноцветных (42 рода, 105 видов) и злаковых (31 род, 67 видов), широко представлены бобовые, розоцветные, крестоцветные, и половина семейств представлена 1-2 видами.

Наиболее ценными и интересными для науки являются эндемичные растения, реликтовые экземпляры, а также те, которые впервые были описаны по сборам, сделанным на территории заповедника. Также ценны виды вообще редкие для флоры региона и страны. Всего на территории жигулёвского заповедника около сотни видов растений представляют особый интерес для науки.

Узкими эндемиками Жигулей и Жигулёвского заповедника являются молочай жигулёвский, качим жигулёвский, качим Юзепчука и солнцецвет жигулёвский. Ещё 22 вида растений признано эндемиками более крупных регионов: астрагал Цингера, колокольчик волжский, лён украинский, пижма жестколистная, тонконог жестколистный, боярышник волжский.

30 видов растений признаны реликтами различных геологических эпох. Это плиоценовые степные (гвоздика иглолистная, истод сибирский, клаусия солнцелюбивая, можжевельник казацкий, овсец пустынный, солнцецветы жигулевский и монетолистный, шаровница крапчатая) и лесные реликты (ветреница алтайская, володушка золотистая, короставник татарский, лазурник трехлопастный, медуница мягкая), представители ледникового периода: майник двухлистный и толокнянка обыкновенная, и других эпох: голокучник Робертов, диплазий сибирский, костенец волосовидный, горец альпийский, козелец австрийский, копеечник Разумовского, терескен серый, эфедра двухколосковая.

Впервые описаны в Жигулёвском заповеднике, помимо эндемичных видов, ковыль Лессинга, лядвенец жигулёвский, овсяница волжская.

Фауна заповедника

По сведениям на 1984 года было отмечено 213 видов наземных позвоночных, постоянно обитающих на территории заповедника и его окрестностей или регулярно её посещающих. Из них 101 вид многочисленны, постоянно обитающие, 112 — редки. Это 40 видов млекопитающих (25 многочисленных), 158 видов птиц (70), 7 видов пресмыкающихся (3), 8 видов земноводных (3).

Млекопитающие представлены 6 отрядами: 5 видов насекомоядных, 6 видов рукокрылых, 15 видов грызунов, 2 представителя зайцеобразных, 3 вида парнокопытных и 9 видов хищников. Среди птиц — 14 отрядов, среди которых наиболее распространены воробьиные — 79 видов, дневные хищники — 15 видов, гусеобразные — 14 видов, дятлообразные — 7 видов. Остальные отряды представлены 1-6 видами. По постоянству пребывания 29 видов птиц являются оседлыми, 77 гнездящимися, 41 пролётный вид, 4 вида зимующих и 8 видов залётных птиц. Наиболее редкие охраняемые птицы: орлан-белохвост, скопа и беркут.

Фауна пресмыкающихся представлена 3 видами ящериц и 4 видами змей. Земноводные в основном являются представителями бесхвостых — 7 видов.

Также в акватории заповедника встречается около 40 видов рыб, однако охраняемый участок Саратовского водохранилища весьма мал, и говорить об ихтиофауне собственно заповедника невозможно.

Также в заповеднике обитает несколько тысяч насекомых, однако они изучены значительно меньше, чем позвоночные.

Копытные

Единственный аборигенный вид копытных на заповедной территории — лоси. К моменту создания заповедника их оставалось всего 7 штук на всей территории Самарской Луки. Охранные режим способствовал их сохранению и к началу 1940-х только на территории заповедника их было 20-30 голов, к 1960-м годам — 40 голов, а к середине 1970-х — достигла максимума за всю историю наблюдений — 300 голов в заповеднике и около 1 тысячи на территории Луки. В дальнейшем наблюдалось некоторые снижение численности вызванной как климатическими изменениями, так и запретами на вырубки леса на прилежащих территориях, которые были любимой кормовой базой для лосей.

В 1938 году в заповедник было привезено и выпущено около 30 голов пятнистого оленя. Поддержка со стороны человека позволила им увеличить численность до ста голов к моменту закрытия заповедника в 1951 году. Без помощи человека однако олени выжить не смогли: зима 1955—1956 с глубоким снегом, из под которого олени не могли достать пищу, рост численности волков, браконьерство привели к тому, что олени к началу 1960-х годов погибли.

С 1960 года на территории заповедника встречаются косули, чья численность непостоянна и невелика, а с 1973 года — кабаны, чья численность, наоборот, слишком велика для ограниченной территории заповедника, Кабаны в поисках пищи нарушают реликтовую растительность заповедника, приходится прибегать к регулированию их численности путём организации подкормки за пределами заповедника и их отстрела за пределами заповедных территорий.

Хищные

Ещё в XIX веке был уничтожен последний бурый медведь на территории Самарской Луки. С тех пор самыми крупными хищниками являются волки и рыси. Их численность исторически не постоянна, в отдельные периоды они полностью истреблялись на территории Самарской Луки.

Порой численность волков принимала угрожающие размеры. Так в 1976 году их насчитывалось около 30 животных. Практика показывает, что необходимы постоянный мониторинг численности волков и их регуляция при появлении более, чем одной стаи — не более 7 особей. Регулирование при этом вполне можно проводить вне пределов заповедной территории.

Рысь встречается примерно с 1981 года. Число животных невелико, необходимость в регуляции отсутствует.

Из более мелких хищников широко распространён барсук обыкновенный, лесная куница. Изредка встречаются лесной хорёк, горностай и ласка. Очень редко встречается енотовидная собака. Число лис колеблется в пределах от двух десятков до сотен.

Грызуны

Численность мышевидных зависит от урожая желудей, семян сосны, липы, клёна, а также от природных условий. В истории сохранилось описание того, как после двух урожайных для дуба лет численность белок выросла до нескольких тысяч особей, и они пытались даже переплыть Волгу. Сегодня численность белок регулируется ещё и куницами, и длиннохвостыми неясытями. Преимущественно белки обитают около населённых пунктов, где угрожающие хищники предпочитают не появляться.

Многочислен заяц-беляк, заяц-русак встречается на порядок реже.

Птицы

Большое разнообразие территорий заповедника приводит к большому видовому разнообразию птиц. В Жигулёвском заповеднике представлено около 80 % представителей орнитофауны Самарской области.

Среди оседлых птиц наиболее обычны дятловые (пёстрый, седой, белоспинный, малый и чёрный дятлы), длиннохвостая синица, синицевые (буроголовая гаичка, обыкновенная лазоревка, большая синица), обыкновенный поползень, обыкновенная пищуха. Обыкновенная кукушка паразитирует преимущественно на белой трясогузке, садовой камышовке, славке и пеночках.

Встречаются совообразные, преимущественно серая и длиннохвостая неясыти, реже домовой сыч, очень редок филин. Боровая дичь: глухари, тетерева и рябчик -весьма редки.

После создания ГЭС и появления незамерзающих проток орланы-белохвосты способны ловить рыбу круглый год и перестали улетать на зиму.

Среди перелётных птиц встречаются как встречающиеся только на территории заповедника: скопа, так и широко и повсеместно распространённые. Территория заповедника играет большую роль в миграциях лебедей-шипунов, серого гуся, большого крохаля и различных уток.

На территории заповедника не постоянно, но встречаются серая цапля, золотистая щурка, озёрная чайка, черноголовый хохотун, речная крачка. Зимой встречаются серый сорокопут, свиристели, снегири, чечётки и желтоголовый королёк.

С течением времени численность и видовой состав птиц заповедника изменяется. С 1940-х годов более не встречались малая выпь, чёрный аист, сапсан и огарь, с 1980-х — каменка-плешанка. Однако с 1980-х встречаются также гнездовья камышницы и глухой кукушки, а с 2000-х — горихвостки-чернушки и черноголового чекана. В первую очередь изменения происходят под воздействие антропогенных факторов. Так из-за нефтепромыслов, строительства дорог и заселения прибрежной полосы были уничтожены прибрежные и ряд горных птичьих сообществ, а из-за выпаса скота и суходольные орнитокомплексы. Взамен распространились новые, преимущественно синантропные (с сизым голубем, деревенской ласточкой, домовым воробьём) и полевые (перепел, полевой жаворонок, жёлтая трясогузка) сообщества.

Численность

Плотность популяций крупных млекопитающих в 1994—2006 гг. по данным зимних маршрутных учётов, численность особей на 1000 га площади заповедника.

Вид	1994	1995	1996	1997	1998	1999	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006
Косуля	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00	0,00
Лось	3,07	2,22	4,18	1,61	2,53	3,04	1,48	1,14	1,34	2,38	1,59	1,91	6,91
Кабан	3,29	2,86	2,03	5,92	2,84	2,35	2,08	3,72	2,41	1,96	1,15	4,76	3,69
Волк	0,1	0,27	0,43	0,06	0,21	0,12	0,08	0,06	0	0,1	0,01	0,01	0
Лисица	1,05	1,02	1,45	1,32	1,22	0,38	0,42	0,82	0,73	1,23	0,85	0,38	0,51
Рысь	0	0	0,05	0,02	0,12	0,06	0	0	0	0	0	0,01	0
Заяц-беляк	3,41	4,77	26,1	10,43	12,45	0,34	3,52	1,34	1,39	9,68	15,18	2,7	12,42
Куница	1,6	0,69	1,11	1,83	2,7	1,51	0,73	0,41	0,41	0,59	0,48	0,06	0,39
Горностай	0	0	0,11	0	1,4	0,35	0	0,49	0,13	0	0	0	0,26
Ласка	1,49	0	1,21	1,59	2,1	0,42	0,21	0,14	0,14	0	0	0	0
Белка	4,93	2,47	6,95	1,15	2,7	1,26	2,62	1,05	1,05	1,66	3,74	0,83	0,63

Беспозвоночные

На территории заповедника обитает более 7 тысяч видов беспозвоночных. Более 200 видов насекомых обитает в отрыве от своего ареала, ещё столько же находится на границе своего ареала. Имеется около 30 реликтовых видов: доледниковые дыбка степная и жук-медляк степной, плейстоценовые богомол и трубачик обыкновенный, межледниковые усач альпийский, красотел бронзовый и другие.

14 видов беспозвоночных занесены в Красную книгу Российской Федерации: дождевой червь эйзения промежуточная, кузнечик дыбка степная, жуки красотел пахучий, жук-олень, обыкновенный отшельник, гладкая бронзовка, альпийский усач, перепончатокрылые паразитический оруссус, пчела-плотник, армянский и степной шмели и бабочки мнемозина, обыкновенный аполлон и голубянка угольная. В Красной книге Самарской области описаны 196 видов беспозвоночных, обитающих в заповеднике.

Туризм

Организованные туристы могут посещать Жигулёвский заповедник (гору Стре́льную, Каменную чашу) в сопровождении штатного экскурсовода. Пешие группы и группы велосипедистов на маршрут «Стрельная гора» не допускаются.

Библиография о заповеднике

• Бочкарев А. Жигулевская заповедь // Зелёный шум / Сост. В. К. Туманов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1984. — С. 20—36.
• Вехник В. П. Анализ состояния териофауны Жигулевского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 219—221.
• Вехник В. П., Пантелеев И. В. О необычной зимовке сони-полчка в Жигулях // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 245.
• Гегечкори А. М. К фауне псиллид Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 227—232.
• Гильденков М. Ю. К фауне Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 182—185.
• Голуб В. Б., Саксонов С. В., Ужамецкая Е. А. Характеристика каменистых степей Жигулевских гор // Самарская Лука: Бюллетень. — 1995. — № 6. — С. 73—96.
• Жигулевский заповедник // Заповедники и национальные парки России / Авт-сост. Н. М. Забелина и др. — М.: Логата, 1998. — С. 61.
• Зуева О. В., Виноградов А. В. Заповедные территории на Самарской луке // Самарская лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 16—27.
• Исаев А. Ю. Редкие виды долгоносиков Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 156—163.
• Исаев А. Ю. Обзор жуков-долгоносиков Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1995. — № 5. — С. 153—179.
• Калинин С. «Впредь именовать имени И. И. Спрыгина…» // Зелёный шум / Сост. В. К. Туманов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1983. — С. 5—25.
• Каплин В. Г. Новые данные по фауне Жигулевского заповедника // Самарская лука: Бюллетень. № 9/10. — 1999. — С. 248—249.
• Краснобаев Ю. П. Состояние изученности энтомофауны Жигулевских гор // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 109—120.
• Краснобаев Ю. А., Дюжаева И. В., Любвина И. В., Ануфриев Г. А. Фауна беспозвоночных Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 141—175.
• Кудинов Константин Андреевич. Жигулевский государственный заповедник / Рец. Ю. К. Рощевский — Куйбышев: Кн. изд-во, 1982. — 48 с, ил.
• Кудинов К. Жигулевский заповедник // Зелёный шум / Сост. В. К. Туманов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1982. — С. 27.
• Кудинов К. А. Жигулевский заповедник // Заповедники европейской части РСФСР. II / Под ред. В. В. Соколова, Е. Е. Сыроечковского. — М.: Мысль, 1989. — С. 208—233.
• Лебедева Г., Пантелеев И. Фаунистический обзор птиц Жигулевского заповедника // Бюллетень Самарская Лука. — 1999. — № 9/10. — С. 286—299.
• Лебедева Г. П., Пантелеев И. В. Оринофауна Жигулевского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 205—210.
• Львовский А. Л., Сачков С. А. Callima gerasimovi — новый для фауны Европы вид из Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1995. — № 5. — С. 199—203.
• Любвина И. В. Насекомые Жигулевского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 132—133.
• Лялицкая С. Д. Жигули заповедные. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1970.
• Матвеев В. И., Соловьева В. В., Саксонов С. В. Флора и растительность материковых водоемов Жигулевского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 105—108.
• Матвеев В. И., Саксонов С. В., Соловьева В. В. К познанию флоры материковых водоемов Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 213—217.
• Молоканов А. В. Жигулевский государственный заповедник // Сокровища волжской природы: заповедные и памятные места Куйбышевской области. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1972. — С. 141—152.
• Мясников В. Царев курган // Зелёный шум / Сост. В. Е. Туманов. — Куйбышев: Кн. изд-во, 1983. — С. 40—58.
• Обедиентова Г. Феномен Самарской луки // Зелёный шум / Сост. В. И. Тимошенко. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1989. — С. 157—163.
• Озера Жигулёвских гор // Памятники природы Куйбышевской области / Сост. В. И. Матвеев, М. С. Горелов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, 1986. — С. 88.
• Плаксина Т. И. таксономический анализ флоры Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 61—76.
• Прохорова Н. и др. Изучение Жигулевской городской свалки и её рекультивация / Прохорова Н., Сачков С., Виноградов А. // Самарская Лука: Бюллетень. — 1999. — № 9/10. — С. 301—318.
• Розенцвет О., Саксонов С. Распределение диацилглицерилтриметилгомосерина у папоротникообразных и хвощеобразных растений Самарской Луки // Самарская Лука: Бюллетень. — 1999. — № 9/10. — С. 212—219.
• Саксонов С. В. Природные территориальные объекты Жигулевского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, 1999. — С. 234—243.
• Саксонов С. В., Терентьева М. Е. Новые данные о редких растениях Жигулевского заповедника (Материалы к Красной книге России) // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 77—100.
• Сачков С. В. Таксономическая структура лепидоптерофауны Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 48—69.
• Силантьев А. В. К фауне микроартропод Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1995. — № 5. — С. 195—197.
• Снегиревская Е. М. Ещё раз об охране природы Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 4—18.
• Сукачев В. Н. Об охране природы Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. — 1991. — № 2. — С. 4—18.
• Толстогузова И. А., Михалева Т. П., Иванова Е. Г., Басов В. М. Фауна мух-пестрокрылок Жигулевского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. — 1996. — № 7. — С. 186—189.
• Бакиев А. Г., Файзулин А. И., Вехник В. П. Низшие наземные позвоночные (земноводные и пресмыкающиеся) Жигулевского заповедника // Бюл. «Самарская Лука». — № 13-03. — Самара, 2003. — С. 238—276. herpeto-volga.ru/library/doc_download/36----2003.html

Ссылки

• [www.zhreserve.ru/ Официальный сайт Жигулёвского заповедника]
• oopt.info/zhigul/index.html
• [panorobot.ru/strelnaya/ Виртуальный тур по горе Стрельная]

Отрывок, характеризующий Жигулёвский заповедник

Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.