Жизнь Аполлония Тианского

«Жизнь Аполло́ния Тиа́нского» — романизированная биография неопифагорейца Аполлония Тианского, написанная Филостратом Старшим по поручению императрицы Юлии Домны. Филострат трудился над ней много лет и закончил, по-видимому, уже после смерти Юлии в 217 году. Роман состоит из 8 книг, в среднем по 40 глав каждая. Филострат умело чередует описания городов и стран, рассказы о встречах Аполлония с царями, вельможами и мудрецами, поучительные беседы с учениками, религиозно-философские рассуждения, тесно переплетая их со сказочными мотивами, чудесами и суевериями.

Содержание

I книга

Рождение и юность Аполлония; изучение философии и пребывание в храме Асклепия в Эгах. Пятилетний обет молчания. Путешествие в Ассирию и Вавилон.

II книга

Путешествие в Индию, встреча с царем Фраатом.

III книга

Аполлоний в Индии. Посещение брахманов и беседы с ними. Возвращение в Малую Азию через Вавилон и Ниневию.

IV книга

Аполлоний в Ионии и в Греции (в Трое, в Фессалии, в Фермопилах, в Коринфе, в Олимпии, в Спарте, на Крите). Первое пребывание в Риме при Нероне, беседы с консулом Телезином и с Тигеллином.

V книга

Путешествие в Испанию (Иберию). Смерть Нерона. Возвращение Аполлония в Грецию и поездка на Родос и в Египет. Встреча и беседа с Веспасианом, Дионом Хрисостомом и стоиком Евфратом.

VI книга

Аполлоний в Эфиопии. Встречи и беседы с гимнософистами. Поездка к порогам Нила. Возвращение в Малую Азию.

VII книга

Вызов в Рим к Домициану. Аполлоний в тюрьме.

VIII книга

Суд над Аполлонием, подготовленная им апология, исчезновение из залы суда. Возвращение в Грецию, посещение оракулов. Смерть Домициана, переписка Аполлония с Нервой. Легенды о смерти и о посмертных явлениях Аполлония.

Источники

О своих источниках Филострат сообщает следующее:

«Я собирал сведения о нём частью в тех городах, где его любили, частью в храмах, в которых по его указаниям были вновь введены уже позабытые обряды, частью из рассказов о нём разных людей, частью из его собственных писем — а писал он их и царям, и ученым, и философам, элеянам и дельфийцам, индийцам, египтянам. Он писал о богах, об обычаях, о нравах, о законах; и тех, кто погрешал против них, он порицал. Более же точные сведения я получил вот каким образом.

Был некий Дамид, человек, не лишенный образования, житель древнего города Ниневии. Он научился философии у Аполлония и описал его странствия, участником которых, по его словам, был и он сам, а также записал и его изречения, его беседы и все то, что он предсказывал. Запись этих воспоминаний, доселе никому не известных, кто-то из родичей Дамида передал императрице Юлии. Так как я принадлежал к её кругу — ведь она любила все науки об искусстве слова и была их покровительницей, — она повелела мне обработать эти записи и позаботиться о том, чтобы они стали изящнее, ибо у Ниневитянина изложение было ясным, но неуклюжим. Я нашел также книгу Максима Эгийского, собравшего все, что было известно о деяниях Аполлония в Эгах.

Имеется и завещание самого Аполлония, из которого можно видеть, сколь боговдохновенна была его философия. О Мойрагене, составившем о жизни Аполлония четыре книги, говорить не стоит — он многого не знал об этом человеке. О том, как я собирал все эти разрозненные сведения и как я старался согласовать их между собой, я уже сказал. Пусть же мой труд принесет тому, о ком он написан, славу, а тем, кто ищет знаний, — пользу, ибо они научатся тому, чего ранее не знали.»

Реальность или мнимость этих источников установить невозможно, но достаточно правдоподобно, что в начале III века могла существовать какая-то традиция об Аполлонии.

Фантазия

В этой книге впервые в античной литературе появляется учение о творческой фантазии: Филострат противопоставляет египетским звероголовым богам прекрасные образы олимпийцев, созданные Фидием и Праксителем и восхваляет «фантазию, которая является более мудрым творцом, чем подражание» (VI, 19).

Издания

• Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского = ΤΑ ΕΣ ΤΟΝ ΤΥΑΝΕΑ ΑΠΟΛΛΩΝΙΟΝ / Изд. подг. Е. Г. Рабинович; Отв. М. Л. Гаспаров. — М.: «Наука», 1985. — 328 с. — (Серия «Литературные памятники»). — 50 000 экз.

Литература

• Античный роман. М., 1969

Ссылки

• [barnascha.narod.ru/books/philostr/philostr.htm В формате djvu]
• [www.centant.pu.ru/sno/publ/Meln.htm А. С. Мельникова. Магия в «Апологии» Апулея и «Жизни Аполлония Тианского» Флавия Филострата]
• [www.erudition.ru/referat/printref/id.53843_1.html Концепция философа-чудотворца в произведении Флавия Филострата «Жизнь Аполлония Тианского»]

Отрывок, характеризующий Жизнь Аполлония Тианского

Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.