Жизнь Клима Самгина (телесериал)
Жизнь Клима Самгина | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
960 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Жизнь Клима Самгина» — 14-серийный телевизионный художественный фильм режиссёра Виктора Титова по одноимённому роману М. Горького. Снимался с 1983 г. Сериал впервые показан по телевидению в марте — апреле 1988 года.
Фильм описывает жизнь русского интеллигента Клима Самгина на фоне грандиозной панорамы русской жизни с 1877 по 1917 год.
Содержание
Съёмочная группа
- Режиссёр: Виктор Титов
- Сценарий: Александр Лапшин, Виктор Титов
- Художник: Юрий Пугач
- Оператор: Владимир Ильин
- Композитор: Николай Мартынов
Серии
Эпизод | Название | Время действия | Место действия | Основные события |
---|---|---|---|---|
1 | Детство | 1877—1893 | родной город Клима | Рождение в семье интеллигентов-либералов. Отрочество. Гибель Бориса Варавки. |
2 | Юность | 1894 | родной город Клима | Учёба в старших классах гимназии. Первый сексуальный опыт с белошвейкой Маргаритой Вагановой. |
3 | Петербург | 1895 | Санкт-Петербург | Учёба в Санкт-Петербургском университете. Непродолжительный роман с Серафимой Нехаевой. |
4 | Провинция | 1896 | родной город Клима | Кратковременная поездка на родину. Знакомство с купцом Владимиром Лютовым. Смерть мужика во время подъёма колокола. |
5 | Москва | 1896 | Москва | Кутежи у Лютова. Встреча Николая II. Ходынская катастрофа, во время которой погибает несколько знакомых Клима. |
6 | Перед выбором | 1897—1899 | Москва | Первый обыск. Венчание с Варварой Антиповой. Помощь марксисту Кутузову. Второй обыск и арест. Отказ от сотрудничества с жандармами. |
7 | Одиночество | 1902 | Москва, провинция | Адвокатская практика. Сцена крестьянского бунта. Сближение с постояльцем Митрофановым. Связь с Марией Никоновой. Измена жены. |
8 | Воскресение | 1904—1905 | Санкт-Петербург | Кровавое воскресенье. |
9 | Восстание | 1905 | Москва | Второй арест. Столкновение с черносотенцами во время похорон Туробоева. Начало восстания в Москве. |
10 | Баррикада | 1905 | Москва | Рядом с домом Клима возводится баррикада. Вопреки своему желанию, Самгин помогает её защитникам. |
11 | Радение | 1906—1908 | Русьгород | Купчиха Марина Зотова приглашает Клима в качестве поверенного. Выясняется, что она — кормчая сектантского «корабля». |
12 | За границей | 1909—1912 | Женева, Париж, Лондон | Встреча с матерью. Самоубийство Лютова. Попытка конкурентов Зотовой подкупить Клима. Знакомство с творчеством Босха; в изображённом на картине «Искушение Святого Антония» святом в окружении чудовищ он видит себя. |
13 | Зрелость | 1912—1913 | Русьгород, Санкт-Петербург | Следствие по делу об убийстве Зотовой. Смерть и похороны жены. Начало адвокатской практики в Петербурге. |
14 | Распад | 1914—1917 | Санкт-Петербург, фронт | Кутежи у присяжного поверенного Прозорова. Роман с его женой Еленой. Первая мировая война. Февральская революция. |
В ролях
- Андрей Руденский — Клим Иванович Самгин
- Сергей Фуфаев — Клим Иванович Самгин (в детстве)
- Елена Соловей — Вера Петровна Самгина, мать Клима
- Эрнст Романов — Иван Акимович Самгин, отец Клима
- Армен Джигарханян — Тимофей Степанович Варавка, отчим Клима
- Валентина Якунина — Лидия Варавка
- Сергей Колтаков — доктор Константин Макаров, друг Клима
- Яков Степанов — Иван Дронов, друг Клима
- Светлана Крючкова — Любовь Сомова
- Сергей Бехтерев — Степан Томилин, домашний учитель Клима
- Михаил Глузский — Яков Акимович Самгин, дядя Клима
- Михаил Данилов — Катин, писатель
- Галина Чигинская — жена Катина
- Наталья Егорова — Маргарита, первая женщина Клима
- Наталья Гундарева — Марина Петровна Зотова (Премирова)
- Алексей Жарков — Владимир Васильевич Лютов, купец 1 гильдии, друг Клима
- Андрей Болтнев — Попов, жандармский полковник
- Лариса Гузеева — Елизавета Спивак
- Евгения Глушенко — Мария Ивановна Никонова
- Александр Галибин — Диомидов / Николай II
- Светлана Смирнова — Варвара Варфоломеевна Антипова, затем Самгина, жена Клима
- Александр Суснин — Суслов
- Андрейс Жагарс — Степан Кутузов, марксист
- Виктор Михайлов — Иноков, анархист-экспроприатор
- Александр Калягин — Иван Митрофанов / Яков Котельников, агент охранки
- Наталья Лапина — Алина Телепнёва
- Игорь Владимиров — Андрей Сергеевич Прозоров, присяжный поверенный, патрон Клима
- Наталья Данилова — Елена Викентьевна Прозорова
- Сергей Маковецкий — Дмитрий Самгин, брат Клима
- Леня Горелик — Клим в детстве
- Сергей Лосев — доктор Сомов
- Владик Дитковский — Борис Варавка
- Андрей Харитонов — Игорь Туробоев
- Анатолий Рудаков — дворник Николай
- Владимир Трещалов — Савва Морозов
- Виктор Костецкий — Георгий Гапон
- Валентин Гафт — Валерий Николаевич Трифонов, офицер-пьяница
- Ирина Мазуркевич — Серафима Нехаева, любовница Клима
- Валерий Кравченко — Александр Судаков, анархист
- Любовь Руденко — Дуняша (Евдокия Стрешнева), певица, любовница Клима. Вокал озвучивает Евгения Смольянинова
- Владимир Сошальский — Валентин Безбедов, племянник мужа Зотовой
- Всеволод Шиловский — Захар Петрович Бердников, делец
- Алексей Локтев — Григорий Попков, зять Бердникова
- Ирина Розанова — Тося, сожительница Дронова
- Любовь Соколова — Анфимьевна
- Надежда Бутырцева — Алина
- Виктор Бычков — пчеловод
- Николай Дик — чиновник
- Ирина Купченко — дама на приёме у адвоката
- Валентин Голубенко — Кубасов, печник
- Берхин Борис — крестьянин
- Игорь Эрельт — диакон Ипатьевский
- Виктор Проскурин — Антон Никифорович Тагильский, следователь
- Николай Боярский — дядя Хрисанф, отчим Варвары
- Валентин Букин — медник
- Виктор Евграфов — Антон, муж Лидии Варавки
- Анатолий Сливников — кочегар
- Игорь Ефимов — доктор
- Евгений Платохин — Филимон Матвеевич, школьный учитель
- Юрий Гурьянов — проповедник
- Андрей Щукин — буржуй-оратор
- Любовь Тищенко — Павля
Награды
- Почётный диплом «Мансьон спесиаль» 4-й серии фильма «Провинция. 1886 год» на МКФ в Монте-Карло (1989).
- Профессиональная премия киностудии «Ленфильм» 1988 года художнику Юрию Пугачу (1989).
Напишите отзыв о статье "Жизнь Клима Самгина (телесериал)"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2134 «Жизнь Клима Самгина»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
|
|
Отрывок, характеризующий Жизнь Клима Самгина (телесериал)
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.