Жизнь замечательных людей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Жизнь замечательных людей

Серийное оформление обложки с 1962 года
Жанр:

Биография

Страна:

Россия Россия

Язык оригинала:

Русский

Издательство:

Издательство Ф. Ф. Павленкова.
Журнально-газетное объединение.
«Молодая гвардия»

Даты публикации:

18901924
1933 — наст. вр.

«Жизнь замеча́тельных люде́й» (ЖЗЛ) — серия биографических и художественно-биографических книг, выпускавшихся в 1890—1924 годах издательством Ф. Ф. Павленкова, причём с 1915 года осуществлялись только переиздания уже вышедших ранее книг. В 1933 году по инициативе Максима Горького серия была возобновлена «Журнально-газетным объединением».

Начиная с выпуска 127—128[1] 1938 года и по сей день серия издаётся «Молодой гвардией». В годы Великой Отечественной войны серия выходила под названиями «Великие люди русского народа» (19431944; было выпущено 14 выпусков) и «Великие русские люди» (19441945); также вышло 14 выпусков).

«Серия ЖЗЛ была весьма ярким явлением в общественной жизни 1960—1970-х годов», — указывает доктор исторических наук Г. Ульянова, отмечая, что после возобновления в 1933 году серия в первое двадцатилетие существования выпускала по 3-5 книг в год, однако с наступлением хрущёвской оттепели, с 1957 г. издавалось ежегодно по 20 биографических томов, с 1964 г. по 45-55. «Огромные тиражи, доходившие до 100 тыс. экз., вклейка с иллюстрациями, — отмечает Ульянова, — Для любого автора написание книги для ЖЗЛ было признанием его высокого профессионального уровня»[2].

В 2001 году было принято решение при отсчёте количества выпусков присоединить к уже вышедшим 799 выпускам «горьковской» серии 200 «павленковских» и присваивать им двойные номера. Поэтому биография В. И. Вернадского, принадлежащая перу Г. П. Аксёнова, вышла как выпуск 1000 (800).

В 2001 году увидела свет 1000-я книга серии «Жизнь замечательных людей» (Г. Аксенов «Вернадский»). По этому случаю состоялась выставка книг ЖЗЛ в здании Государственной думы РФ. Издательство получило поздравления от президента России В. В. Путина, где говорилось:

Благодаря «Молодой гвардии» этот книгоиздательский проект приобрел масштабы, равных которым нет в международной практике. Без преувеличения, это настоящий бестселлер века, знакомый каждому образованному человеку.

В 2015 году исполнилось 125 лет серии. К этой дате готовились новые издания, среди них биографии директора Эрмитажа М. Пиотровского, подарочный комплект совместно с банком ВТБ «Полководческая Россия» и др.

В «Молодой гвардии» параллельно издаются серии «Жизнь замечательных людей: Серия биографий». «Жизнь замечательных людей. Малая серия: Серия биографий» и «Жизнь замечательных людей. Биография продолжается…». «Малая серия» открылась выпуском книги А. К. Воронского «Гоголь», подготовленной для основной серии ещё в 1934 году (были выпущены даже сигнальные экземпляры, некоторые из которых сохранились, но из-за развернувшегося после убийства С. М. Кирова террора и гибели автора книга так и не была издана). Если не сказано особо, подразумевается серия «Жизнь замечательных людей: Серия биографий».

Всего в серии вышло более 1400 книг общим тиражом более 100 миллионов экземпляров[3]. В апреле 2011 года к 50-летию первого полёта человека в космос, в серии вышла новая биография Ю. А. Гагарина, ставшая юбилейным, 1500-м выпуском.

В 1960—1980-х годах выходил в свет историко-биографический альманах серии ЖЗЛ «Прометей». В 2000-е годы производился также выпуск книг в аудиоформате; всего вышло восемь книг. Сейчас аудио-проект серии ЖЗЛ закрыт.





Содержание

Список книг серии

Названия книг и фамилии авторов приведены согласно титульным страницам книг. Список отсортирован по номеру и, соответственно, дате выхода первого издания книги.

1890—1924 годы

1933 год

1934 год

1935 год

1936 год

1937 год

1938 год

1939 год

1940 год

1943 год (в рамках серии «Великие люди русского народа»)

1944 год (в рамках серии «Великие люди русского народа»)

1944 год (в рамках серии «Великие русские люди»)

1945 год (в рамках серии «Великие русские люди»)

1946 год

1947 год

1948 год

1949 год

1950 год

1951 год

1952 год

1953 год

1954 год

1955 год

1956 год

1957 год

1958 год

1959 год

1960 год

1961 год

1962 год

1963 год

1964 год

1965 год

1966 год

1967 год

1968 год

Оформление серии в 1960-х годах

Оформление титульного разворота в конце 1950-х — середине 1960-х годов Оформление титульного разворота с середины 1960-х годов

1969 год

1970 год

1971 год

1972 год

1973 год

1974 год

1975 год

1976 год

1977 год

1978 год

1979 год

1980 год

1981 год

1982 год

1983 год

1984 год

1985 год

1986 год

1987 год

1988 год

1989 год

См. также Жизнь замечательных людей. Малая серия#1989 год

1990 год

См. также Жизнь замечательных людей. Малая серия#1990 год

1991 год

См. также Жизнь замечательных людей. Малая серия#1991 год

1992 год

1993 год

1994 год

1995 год

Совместные издания «Молодая гвардия» и «УТД ПОСЫЛТОРГ»:

1996 год

1997 год

1998 год

1999 год

2000 год

  • 745. Моруа А. Дон Жуан, или Жизнь Байрона. 2000. 422 с.: ил. 6 000 экз.
  • 770. Егоров Б. Ф. Аполлон Григорьев. 2000. 219 с. ISBN 5-235-02323-4
  • 771. Декарг П. Рембрандт. 2000. 293 с.: ил. 6 000 экз.
  • 772. Птифис П. Артюр Рембо. 2000. 406 с.: ил. 5 000 экз.
  • 773. Груссе Р. Чингисхан: Покоритель Вселенной. 2000. 286 с.: ил. 5 000 экз.
  • 774. Роке К.-А. Брейгель, или Мастерская сновидений. 2000. 298 с.: ил. 5 000 экз.
  • 775. Борис Костин Скобелев. 2000. — 232(8) с. — 5000 экз. — ISBN 5-235-02315-3
  • 776. Борисов Н. С. Иван III. 2000. 656 c. ISBN 5-235-02372-2
  • 777. Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Платон. Аристотель. — 2-е изд., испр. и доп. — 2000. — 391, [2] с., [8] л. ил. — 5000 экз. — ISBN 5-235-02385-4.
  • 778. Евгений Анисимов Елизавета Петровна. — 2-е испр. 2000. — 426 с. — 5 000 экз. — ISBN 5-235-02373-0
  • 779. Павленко Н. И. Екатерина Великая. 2-е испр., 2000. 495 с.: ил. 2 000 экз.
  • 780. Павленко Н. И. Пётр I. 3-е испр., 2000. 428 с.: ил. 6 000 экз.
  • 781. Шилов К. В. Борисов-Мусатов. 2-е испр. и доп., 2000. 406 с.: ил. 5 000 экз.
  • 782. Лосев А. Ф. Владимир Соловьёв и его время. 2000. 614 с.: ил. 5 000 экз.
  • 783. Песков А. М. Павел I. 2-е испр., 2000. 422 с.: ил. 4 000 экз.
  • 784. Голдман А. Джон Леннон. 2000. 615 с.: ил. 10 000 экз.
  • 785. Перну Р. Ричард Львиное Сердце. 229 с.: ил. 5 000 экз.
  • 786. Гобри И. Лютер = Ivan Gobry. Martin Lutherb. Paris, 1991. 2000. — 513[15] с. — 5 000 экз. — ISBN 5-235-02389-7
  • 789. Рощин М. И. Иван Бунин. 2000. 329 с.: ил. 7 000 экз.
  • 790. Ипполитов Г. М. Деникин. 2000. 531 с.: ил. 5 000 экз.
  • 791. Бахревский В. А. Савва Мамонтов. 2000. 513 с.: ил. 6 000 экз. ISBN 5-235-02403-6

2001 год

2002 год

  • (Выпуск не указан) Лебеденко И. Ю.,Курляндская С. В. Курляндский 2002. — 207 с., 1000 экз. ISBN 5-235-02509-1
  • 769. Доронин А. И. Константин Васильев. 2-е изд., 2002. 217 с.: ил. 3 000 экз.
  • 799. Нилин А. Стрельцов. Человек без локтей. 2002. 464 c. ISBN 5-235-02438-9
  • 1005 (805). Симонова И. А. Фёдор Чижов. 2002.
  • 1010 (810). Тыркова-Вильямс А. В. Жизнь Пушкина. В 2-х тт., т. 1. 3-е испр., 2002. 471 с.: ил. 5 000 экз.'rp
  • 1011 (811). Тыркова-Вильямс А. В. Жизнь Пушкина. В 2-х тт., т. 2. 3-е испр., 2002. 471 с.: ил. 5 000 экз.
  • 1015 (815). Ляшенко Л. М. Александр II, или история трех одиночеств — М.: Молодая гвардия, 2002., 357 с., 7000 экз.
  • 1016 (816). Анисимов Е. В. Анна Иоанновна 2002 368 ISBN 5-235-02481-8, 7000 экз.
  • 1017 (817). Анисимов Е. В. Елизавета Петровна. — 3-е изд. 2002. — 426 с. — 5000 экз. — ISBN 5-235-02485-0
  • 1017 (817). Сафрански Рюдигер. Хайдеггер: германский мастер и его время. 2002. 614 с.: ил. 3 000 экз.
  • 1018 (818). Фирсов И. И. Лисянский. 2002. — 285 с. — 5000 экз. — ISBN 5-235-02451-6
  • 1019 (819). Ивашнев В. И. Щепкин. 2002. 243 с.: ил. 5 000 экз.
  • 1020 (820). Лекуре М.-А. Рубенс. 2002. 394 с.: ил. 6 000 экз.
  • 1023 (823). Пейн Р. Ленин: Жизнь и смерть. — 2002. — 667[5] с., ил., 7000 экз. — ISBN 5-235-02456-7
  • 1024 (824). Мыльников А. С. Пётр III: повествование в документах и версиях. 2002. 510 с.: ил. 7 000 экз.
  • 1025 (825). Брион М. Микеланджело. 2002. 283 с.: ил. 5 000 экз.
  • 1029 (829). Новиков В. И. Высоцкий. 2002. 413 с.: ил. 10 000 экз.
  • 1033 (833). Швейцер В. А. Марина Цветаева. 2002. — 592 с. — 7000 экз. — ISBN 5-235-02547-4
  • 1036 (836). Борисов Н. С. Сергий Радонежский. 2-е изд., 2002. 298 с.: ил. 5 000 экз.
  • 1037 (837). Флоря Б. Н. Иван Грозный. 2-е изд., 2002. 403 с.: ил. 5 000 экз.

2003 год

2004 год

2005 год

2006 год

Т. 1 : 1799—1824. — 470, [2] с., [16] л. ил. — ISBN 5-235-02873-2.
Т. 2 : 1824—1837. — 510, [5] с., [16] л. ил. — ISBN 5-235-02874-0.

2007 год

2008 год

2009 год

2010 год

2011 год

2012 год

2013 год

2014 год

2015 год

Известные авторы книг из серии «Жизнь замечательных людей»

См. также

Напишите отзыв о статье "Жизнь замечательных людей"

Комментарии

  1. 1 2 Книга издана, но отсутствует в каталогах «Каталог ЖЗЛ 1933—1973 гг.» и «Каталог ЖЗЛ 1933—1985 гг.»
  2. 1 2 в каталоге 1933—1973 нет, см. каталог 1933—1985 гг.
  3. Настоящая книга-переиздание биографии Руала Амундсена, вышедшей в 1948г в Молодой гвардии
  4. На титуле ошибочно указан № 395
  5. 1 2 На титуле ошибочно указан № 399
  6. На титуле ошибочно указан 1969 год
  7. Должен быть выпуск 553
  8. Ошибочно вместо 541 проставлен 558
  9. На титуле ошибочно указан — 607
  10. Отсутствует в каталоге 1890—2010. [gvardiya.ru/shop/books/zh_z_l/388 Книга на сайте издательства]

Примечания

  1. [www.nlr.ru:8100/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/73664/62 Карточка РНБ вып. 127—128 1938 года]
  2. [galinaulianova.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=115%3A-1923-1997-90- Наталия Михайловна Пирумова (1923—1997): судьба историка в зеркале эпохи. К 90-летию со дня рождения]
  3. Каталог серии ЖЗЛ 1890—2010 гг. М.: Молодая гвардия, 2010 г.
  4. [www.nlr.ru:8100/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/38635/53#pict карточка в картотеке РНБ вып. 13 1933 года]
  5. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/31503/115 карточка в картотеке РНБ вып. 17 1933 года]
  6. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/73664/61#pict карточка в картотеке РНБ Осипов Суворов 2-е изд. 1939 год]
  7. [www.nlr.ru:8100/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/69896/3 Карточка в РНБ вып. 1 1951 года]
  8. [www.nlr.ru:8100/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/27474/108 Карточка в РНБ вып. 4(361) 1963 года]
  9. [www.nlr.ru:8100/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/106420/83 Карточка в РНБ вып. 8(340) 1963 года]
  10. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/14633/10 Карточка в РНБ. Выпуск 565 1976 года]
  11. Фактически книга издана в 2011 г.

Литература

  • Каталог «ЖЗЛ». 1890—2010 / Составитель Е. И. Горелик. 5-е изд., испр. и доп. — М., Молодая гвардия, 2010. — 432 с. — ISBN 978-5-235-03337-5.

Ссылки

  • [mg.gvardiya.ru/default.asp?type=club2 Клуб читателей «ЖЗЛ»] на [gvardiya.ru/ сайте издательства Молодая гвардия]
  • [zzl.lib.ru/ «Жизнь Замечательных Людей»] — Электронная библиотека книжной серии издательства Молодая гвардия
  • [publ.lib.ru/ARCHIVES/J/%27%27Jizn%27_Zamechatel%27nyh_Lyudey%27%27/_%27%27JZL%27%27_2002-2005_.html «Жизнь Замечательных Людей»] — Каталог 1890—2005. Всё, кроме ISBN.
  • [biograf-book.narod.ru/serii/gzl/katalog_gzl.html КАТАЛОГ книг выпущенных в серии ЖЗЛ] — каталог с удобными переходами по изданиям (без тиражей, ISBN)
  • [www.ozon.ru/context/detail/id/225256/?sort=year OZON] — Сортировка по годам, обложки, ISBN, но не все книги, не указаны номера выпусков
  • [gvardiya.ru/shop/books/zh_z_l Издательство «Молодая гвардия» «Жизнь Замечательных Людей»] — Только последние годы, не указаны тиражи.

Отрывок, характеризующий Жизнь замечательных людей

Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал госуда