Жизнь продолжается

Жизнь продолжается
Life Goes On
Жанр	Семейная драма
Создатель	Майкл Браверман
В ролях	Пэтти Люпон Билл Смитрович Крис Бёрк Келли Мартин
Страна	США США
Количество сезонов	4
Количество серий	86
Производство
Хронометраж	60 минут
Студия	Warner Bros. Television
Трансляция
Телеканал	ABC
На экранах	с 12 сентября 1989 по 23 мая 1993
Формат видео	480i 1080i

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Жизнь продолжается» (англ. Life Goes On) — американский драматический телевизионный сериал, который транслировался на ABC с 12 сентября 1989 по 23 мая 1993 года. В центре сюжета находилось семейство Тэтчеров из пригорода Чикаго, Элизабет и Дрю (Пэтти Люпон и Билл Смитрович), и их трое детей, один из которых страдал синдромом Дауна. «Жизнь продолжается» вошел в историю телевидения как первый сериал, где на регулярной основе присутствовал персонаж с синдромом Дауна.

Сериал дебютировал на ABC осенью 1989 года и привлек внимание критиков, однако и не смог привлечь широкую аудиторию, занимая 67 позицию из 91 в рейтингах. Дополнительной проблемой была работа на съемочной площадке со страдающим в реальной жизни актёром Крисом Бёрком, исполнившим роль старшего сына с синдромом Дауна. Бёрк в итоге был номинирован на премию «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль второго плана — мини-сериал, телесериал или телефильм в 1990 году. Во втором сезоне, однако, фокус сместился на примерную дочь Бекку (Келли Мартин). В третьем и четвёртом сезонах сериал добился подлинного успеха у критиков благодаря сюжетной линии, в которой героиня Мартин начинает встречаться и позже влюбляется в ВИЧ-положительного персонажа Джесси (Чад Лоу).

Сериал на протяжении всего периода трансляции находился на грани закрытия из-за низких рейтингов, несмотря на свои инновационные сюжеты. Проект также стал первой драмой на телевидении, где ВИЧ-инфицированный персонаж участвовал в центральной сюжетной линии. Сценаристы впоследствии продолжили сюжет, делая персонажа больным СПИДом в последнем сезоне. Сам сериал завершился неоднозначно, показав главную героиню пять лет спустя в качестве матери-одиночки, после смерти Джесси. Уже после завершения проекта, Келли Мартин была номинирована на премию «Эмми», а Чад Лоу в свою очередь выиграл статуэтку в категории за лучшую мужскую роль второго плана в драматическом сериале.

Ссылки

• «Жизнь продолжается» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Жизнь продолжается

– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.