Жила-была одна баба

Жила-была одна баба
Жанр	исторический фильм драма
Режиссёр	Андрей Смирнов
Продюсер	Андрей Смирнов, Елена Прудникова
Автор сценария	Андрей Смирнов
В главных ролях	Дарья Екамасова Алексей Серебряков Алексей Шевченков
Оператор	Николай Ивасив Юрий Шайгарданов
Кинокомпания	Кинокомпания «АС» Рекун-синема
Длительность	156 мин
Страна	Россия Россия
Язык	русский
Год	2011
IMDb	ID 2065015
Выход фильма «Жила-была одна баба»

К:Фильмы 2011 года

«Жила́-была́ одна́ ба́ба» — российский исторический фильм Андрея Смирнова о жизни России с 1909 по 1921 год и событиях Гражданской войны и Тамбовского восстания, показанных глазами крестьянки. Режиссёр работал над фильмом с 1987 года. Картина вышла в широкий российский прокат осенью 2011 года. В 2015 году создана пятисерийная телеверсия фильма.

Сюжет

Фильм рассказывает о жизни русской деревни в 1909—1921 годах через судьбу тамбовской крестьянки Варвары. Она выходит замуж, становится вдовой, пытается устроить личную жизнь. Одновременно разворачиваются исторические события — Первая мировая война, Октябрьская революция, Гражданская война и Тамбовское восстание. Крестьянская Россия уподоблена граду Китежу, который медленно, но неумолимо уходит под воду.

В ролях

• Дарья Екамасова — Варвара
• Нина Русланова — Крячиха
• Владислав Абашин — Иван
• Роман Мадянов — Баранчик
• Максим Аверин — Александр
• Всеволод Шиловский — отец Еремей
• Евдокия Германова — Феклуша
• Алексей Серебряков — Лебеда
• Алексей Шевченков — Малафей
• Иван Бортник
• Игорь Класс — старик Лыков
• Владимир Фёдоров — юродивый
• Людмила Полякова — Парамоновна
• Агриппина Стеклова — Панька
• Виталий Кищенко — начальник особого отдела
• Юрий Шевчук — Ишин, командир антоновского отряда
• Ёла Санько — тетка Чуманиха
• Дмитрий Поддубный — атаман
• Олег Кожевников — сын Варвары

Создание фильма

По словам режиссёра, в плане сюжета и персонажей «фильм был готов 24 года назад». Сценарий был дописан в 2004 году после нескольких лет работы в архивах, изучения диалектных и этнографических особенностей тамбовского крестьянства. «В Тамбовской губернии сегодня нет ни одного района, в котором бы я не побывал: и в деревне жил, и с бабками общался, и с музейщиками работал», — вспоминает режиссёр. Смирнова занимала идея показать то, что сразу после революции «в той или иной мере пережила практически каждая семья в России», где 90 % населения было крестьянским. Режиссёр убеждён: «весь Шекспир там ещё спрятан» — при том, что «за все 74 года нет ни одной вещи, ни одного романа, ни одной повести, в которой рассказали бы — а что пережил мужик, когда случилась революция».

Финансирование для съёмок помог в 2007 году найти Владислав Сурков. Режиссёр обещал поблагодарить в финале помимо Суркова ряд лиц — Виктора Вексельберга, Альфреда Коха и Романа Абрамовича, Леонида Гозмана, Анатолия Сердюкова и Владимира Якунина и своего зятя Анатолия Чубайса. Отмечено, что «картина вышла как раз перед выборами, и её основным (пускай и несколько завуалированным) посылом являлось обнажение всех грехов советской власти. И неслучайно спонсорами картины выступили влиятельные люди из правящей в России партии».

О съёмочном процессе повествует документальная лента И. Бессарабовой «Под говор пьяных мужичков» (2010). Летом 2008 года съёмочная группа во главе с Андреем Сергеевичем Смирновым прибыла в Тамбов и разместилась в гостинице «Турист» (Пригородный лес). Кастинги в тамбовскую «городскую» и «сельскую» массовки проходили в ДК «Знамя труда» (г. Тамбов). Исполнителей главных ролей учили разговаривать на тамбовский лад.

Большая часть фильма «Жила-была одна баба» (за исключением интерьерных съёмок, проводившихся в павильонах «Беларусьфильм» в Минске, натурных съёмок у Задонского монастыря (Липецкая область) и сцен на железнодорожном вокзале Санкт-Петербурга) снималась в 2008—2009 годах в Тамбове, сёлах Царёвка (Знаменский район), Лысые горы (Тамбовский район) и селе Кривополянье (Бондарский район) Тамбовской области.

По мнению историка Давида Фельдмана, показанные в фильме события имеют документальную основу, хотя в реальности всё было ещё страшнее. Режиссёр признаётся, что не стал переносить на киноэкран самые страшные эпизоды восстания, ибо «люди ходят в кино не для того, чтобы после повеситься».

Критика

«Давно на экраны не выходил фильм такой эпической мощи», — написала «Российская газета».

Андрей Плахов подчеркнул аллегоричность происходящего с главной героиней, которая уподобляется России, заметив, что «удивительным образом фильм вписался в нишу как образец антибольшевистской пропаганды: вот наконец „формат“, поддержанный, судя по финальным титрам, Сурковым, Вексельбергом и Абрамовичем».

«Страшно и дико любому из нас в этом мире причудливых ритуалов», — пишет Антон Долин. — «Россия в фильме Смирнова — архаическая вселенная, в которой невозможны ни индивидуализм, ни индивидуальность». По его мнению, режиссёр предаётся в фильме «археологии чувств, пытаясь несуетно, тщательно и отстраненно воссоздать исчезнувший мир».

В «Ведомостях» картина Смирнова была оценена как «самый честный фильм о гражданской войне», где показана преемственность жестокости и насилия в прогрессии «семья, деревня, страна». Кинообозреватель «Московских новостей» посетовал на то, что «волна стихийного насилия, поднимаясь с Гражданской войной, не имеет смысла» и подаётся зрителю как «укоренённая модель поведения, в силу экстремальных обстоятельств вырвавшаяся из-под контроля».

Кинокритики отмечают и серьёзные недостатки фильма. Даже Антон Долин, автор одной из самых хвалебных рецензий, всё-таки счёл нужным упомянуть о «чрезмерном хронометраже, иногда провисающей интриге, невнятности ряда этнографических деталей».

Награды

• «Окно в Европу» — специальный приз президента фестиваля (2011).
• Премия «Ника» в номинациях «Лучший игровой фильм», «Лучшая женская роль» (Дарья Екамасова), «Лучшая мужская роль второго плана» (Роман Мадянов), «Лучшая сценарная работа» (Андрей Смирнов), «Лучшая работа художника» (Владимир Гудилин) и «Лучшая работа художника по костюмам» (Людмила Гаинцева).

Ссылки

• [www.baba-film.ru/ Официальный сайт]
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=20796 «Жила-была одна баба»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• Хохлов В. А. [www.nivestnik.ru/2012_1/kino1.shtml Фильм «Жила-была одна баба»: кинообраз Тамбовского восстания] (рус.) // Новый исторический вестник : Журнал. — 2012. — № 31.

Отрывок, характеризующий Жила-была одна баба

После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.