Жилищная политика
Жилищная политика — проводимая органами государственной власти и местного самоуправления политика, направленная на обеспечение нуждающихся жильем.
Потребность в жилищной политике возникла в XIX веке в связи с промышленной революцией. Высокие темпы урбанизации, приток сельских жителей в города вызвали огромный спрос на жилище в них. Характерной чертой крупных городов стала жилищная нужда, превращавшаяся нередко в настоящее социальное бедствие. И в настоящее время в странах Африки, Латинской Америки, Азии более трети населения живёт в трущобах без водоснабжения, канализации и электричества.
Содержание
Жилищная политика в Западной Европе в XIX-начале XX века
На протяжении XIX — начала XX века жилищные условия большинства наемных рабочих не отвечали элементарным санитарно-гигиеническим требованиям. В большинстве случаев их жилища были перенаселены. Если под перенаселением понимать проживание в каждой комнате, включая кухню, более двух человек, то в перенаселенных квартирах обитали: в Познани — 53 %, в Дортмунде — 41 %, в Дюссельдорфе — 38 %, в Ахене и Эссене −37 %, в Бреслау — 33 %, в Мюнхене — 29 %, в Кельне — 27 %, в Берлине — 22 % рабочих. Были перенаселены были 55 % квартир в Париже, 60 % в Лионе, 75 % в Сент-Этьене. Была также распространена «сдача коек постояльцам», практиковавшаяся семьями, снимавшими квартиры. В Лондоне встречались объявления о сдаче части комнаты, причем мужчина, работавший днем, и девушка, работавшая прислугой в гостинице ночью, должны были пользоваться одной постелью.
Все это побуждало городские власти предпринимать меры по решению жилищного вопроса. В Париже первый комплекс недорогого муниципального жилья под названием «Город Наполеона» появился в 1851 году. В Великобритании в 60-90-х годах XIX века был принят ряд законов о реконструкции или сносе непригодных для проживания домов. Муниципалитеты сносили старые кварталы и строили новые дома, однако муниципальное строительство было незначительным.
Строительством жилья для рабочих начали заниматься фабриканты. Во Франции первыми стали обеспечивать своих рабочих семейными домами угольные шахты. В Великобритании начало фабричному жилищному строительству положил владелец фабрики по производству мыла Левер, который в 1887 году перенес своё предприятие в окрестности Ливерпуля и построил для рабочих «образцовую деревню» из коттеджей.[1]
Напишите отзыв о статье "Жилищная политика"
Примечания
- ↑ [www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/applied_research/document469.shtml И. Чикалова. У истоков социальной политики государств Западной Европы]
Ссылки
- [www.lawmix.ru/comm/736/ Л. Грудицына. Жилищная политика в россии: прошлое и будущее]
- [www.urbaneconomics.ru/publications/?mat_id=351 А. Пузанов. Жилищная политика в России — мифы, заблуждения и реальность]
- [demoscope.ru/weekly/2007/0307/analit02.php Н. Е. Тихонова, A.M. Акатнова, Н. Н. Седова. Жилищная обеспеченность и жилищная политика в современной России]
- [www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/analytics/document4821_print.shtml Т. Говоренкова, А. Жуков, Д. Савин, А. Чуев. Жилищный вопрос и логика его решения. Государственная и муниципальная жилищная политика в России]
- [www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/analytics/document307.shtml Т. Говоренкова, А. Жуков, Д. Савин, А. Чуев. Как стал бесхозным русский дом. Жилищный вопрос и историческая логика его решения]
См. также
Отрывок, характеризующий Жилищная политика
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
