Жилли, Давид

Давид Жилли (нем. David Gilly; 7 января 1748, Шведт — 5 мая 1808, Берлин) — немецкий архитектор, отец архитектора Фридриха Давида Жилли.

Родился в Шведте, происходил из семьи французских гугенотов. С пятнадцатилетнего возрасте работал в садах города Нотець в качестве ландшафтного архитектора, в 1770 году (в возрасте двадцати двух лет) получил должность мастера строительства и с 1772 по 1782 год работал в Старгарде (ныне Старгард-Щециньски, Польша). В 1779 году получил должность директора строительства Померании, в 1782 году был переведён в Штеттин, где управлял строительными работами в гаванях. К этому времени Жилли уже заслужил репутацию известного архитектора и служил придворным архитектором у Фридриха II.

В 1788 году был отозван в Берлин и служил архитектурным экспертом по строительству в Померании, Восточной и Западной Пруссии, оставаясь на этой должности четыре года. В 1790 году стал членом Прусской академии искусств. С 1792 по 1801 год руководил работами по строительству Быдгощского канала и расширению портов Данцига и Эльбинга. В 1793 году также основал частную архитектурную школу в Берлине и стал одним из основателей Берлинского технического университета. К 1790-м годам относятся самые известные его проекты в Потсдаме и Фрайенвальде. Для короля Фридриха Вильгельма III Жилли возвёл летнюю резиденцию Парец. После смерти сына в конце 1800 года практически полностью отошёл от дел.

Литература

• Lammert, Marlies: David Gilly.. — Berlin : Mann, 1981. — ISBN 3-7861-1317-3 (Repr. d. Ausg. Berlin 1964).
• Anna Teut: David Gilly 1748—1808: Ein preußischer Landbaumeister. Leben — Werk — Wirkung. Berlin 2008.
• Eduard Führ, Anna Teut (Hrsg.): David Gilly — Erneuerer einer Baukultur. Waxmann, Münster 2008, ISBN 978-3-8309-2054-0.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Давид Жилли

Отрывок, характеризующий Жилли, Давид

Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.