Жионо, Жан
Поделись знанием:
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
| Жан Жионо | |
| Jean Giono | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Маноск (Франция) |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель |
| Язык произведений: | |
Жан Жионо (фр. Jean Giono, 30 марта 1895 — 8 октября 1970) — французский писатель, действие произведений которого, как правило, происходит в Провансе.
Содержание
Биография и творчество
Родившись в небогатой семье сапожника и прачки, Жионо многие годы жил в Маноске (департамент Альпы Верхнего Прованса). По завершении учёбы в местной школе, работал банковским служащим до Первой мировой войны, во время которой служил солдатом. В 1919 вернулся в банк, а год спустя женился на подруге детства, с которой у него было двое детей. Ушёл из банка в 1930, чтобы полностью посвятить себя писательской деятельности после успеха своего первого романа, Холм.
В 1953 он был удостоен литературной премии князя Монако Ренье за жизненные заслуги. Позднее стал членом Академии Гонкур (1954), вошёл в Литературный Совет Монако (1963).
Среди наиболее известных его произведений три романа трилогии Пан, посвящённых греческому богу Пану и пантеизму: Холм, Парень из Бомюня, и Отава. Он также известен книгой Путешествие в Италию и новеллой Человек, который сажал деревья (1953).
Многие произведения Жионо были экранизированы: фильмы по его книгам снимали Марсель Паньоль, Жан-Поль Раппно, Рауль Руис. Он возглавлял жюри Каннского МКФ (1961), входил в его жюри (1966).
Произведения
Романы, повести, хроники
- Colline — Grasset — 1929
- Un de Baumugnes — Grasset — 1929
- Regain — Grasset — 1930
- Naissance de l’Odyssée — Editions Kra — 1930
- Le Grand Troupeau — Gallimard — 1931
- Jean le Bleu — Grasset — 1932
- Solitude de la pitié — Gallimard 1932
- Le Chant du monde — Gallimard — 1934
- Que ma joie demeure — Grasset — 1936
- Batailles dans la montagne — Gallimard — 1937
- Pour saluer Melville — Gallimard — 1941
- L’eau vive — Gallimard — 1943 (Rondeur des Jours et l’Oiseau bagué −1973)
- Король без развлечений / Un roi sans divertissement — Gallimard — 1947
- Noé — Editions la Table ronde — 1947
- Fragments d’un paradis — Déchalotte — 1948
- Mort d’un personnage — Grasset — 1949
- Les Âmes fortes — Gallimard — 1949
- Les Grands Chemins — Gallimard — 1951
- Le Hussard sur le toit (Всадник на крыше) — Gallimard — 1951
- Le Moulin de Pologne — 1952
- Человек, который сажал деревья / L’homme qui plantait des arbres — Reader’s Digest — 1953
- Le Bonheur fou — Gallimard — 1957
- Angelo — Gallimard — 1958
- Hortense ou l’Eau vive (avec Jean Allioux) Editions France-Empire — 1958
- Deux cavaliers de l’orage — Gallimard — 1965
- Le Déserteur — René Creux Editeur — 1966 (le Déserteur et autres récits — Gallimard — 1973)
- Ennemonde et Autres Caractères — Gallimard — 1968
- L’Iris de Suse — Gallimard — 1970
- Les Récits de la demi-brigade — Gallimard — 1972
- Faust au village — Gallimard — 1977
- Le Bestiaire — Ramsay — 1991
Незавершенные романы
- Angélique — Gallimard — 1980
- Cœur, Passions, Caractères — Gallimard — 1982
- Dragoon suivi d’Olympe — Gallimard — 1982
Очерки и статьи
- Présentation de Pan — Grasset — 1930
- Manosque-des-plateaux — Emile-Paul Frères — 1931
- Le Serpent d’Etoile — Grasset — 1933
- Les Vraies Richesses — Grasset — 1936
- Refus d’obéissance — Gallimard 1937
- Le Poids du ciel — Gallimard — 1938
- Lettre aux paysans sur la pauvreté et la paix — Grasset — 1938
- Précisions — Grasset — 1939
- Recherche de la pureté — Gallimard — 1939
- Triomphe de la vie — Ides et Calendes — 1941
- Voyage en Italie — Gallimard — 1953
- Notes sur l’affaire Dominici — Gallimard — 1955
- Le Désastre de Pavie -Gallimard — 1963
- Les Terrasses de l’Ile d'Elbe — Gallimard — 1976
- Les Trois Arbres de Palzem — Gallimard — 1984
- De Homère à Machiavel — Gallimard — 1986
- Images d’un jour de pluie et autres récits de jeunesse — Editions Philippe Auzou — 1987
- La Chasse au Bonheur — Gallimard — 1988
- Provence — Gallimard — 1993
- Les Héraclides — Quatuor — 1995
- De Montluc à la «Série Noire» — Gallimard — 1998
Стихи
- Accompagne de la flute — les Cahiers de l’Artisan — 1923
- La Chute des Anges, Fragment d’un Déluge, Le Cœur-Cerf — Rico — 1969
Пьесы
- Le bout de la Route — Lanceur de Graines — La Femme du boulanger — Gallimard — 1943
- Le Voyage en calèche — Editions du Rocher — 1947. Cette pièce à été interdite par l’occupant pendant la seconde guerre mondiale.
- Domitien, suivi de Joseph à Dothan — Gallimard — 1959
- Le Cheval fou — Gallimard — 1974
Письма
- Avec Jean Paulhan — Gallimard — 2000
- Avec André Gide — Université de Lyon — 1983
- Avec Jean Guéhenno — Seghers — 1975
- Avec Lucien Jacques — Gallimard — 1981 et 1983 (2 volumes)
Интервью
- Avec Jean Carrière — La Manufacture — 1985
- Avec Jean et Taos Amrouche — Gallimard — 1990
Переводы
- Moby Dick (traduction du roman d’Herman Melville; avec Lucien Jacques et Joan Smith) — Les Cahiers du Contadour — 1939
- L’expédition d’Humphry Clinker (traduction du roman de Tobias G. Smollet; avec Catherine d’Ivernois) — Gallimard — 1955
Сценарии
- Crésus — Rico — 1961
Экранизации
- 1963 — «Король без развлечений»
- 1987 — «Человек, который сажал деревья»
- 1995 — «Гусар на крыше»
- 2001 — «Сильные души»
Публикации на русском языке
- Холм, 1934
- Большое стадо, 1934
- Песнь земли, 1935
- Радость, 1936
- Гусар на крыше. Польская мельница. М., 1992
- Король без развлечений. Гусар на крыше. М., 2002
- [www.pinetum.org/GionoRU.htm Человек, который сажал деревья]
Напишите отзыв о статье "Жионо, Жан"
Ссылки
- [pages.infinit.net/poibru/giono/index.htm Персональный сайт]
- [www.centrejeangiono.com Сайт Центра Жионо в Маноске]
- [www.giono.com] (фр.)
- [www.imdb.com/name/nm0320274 На сайте IMDb]
- [www.imdb.com/title/tt0093488/ Мультфильм «Человек, который сажал деревья» на сайте «IMDb»]
Отрывок, характеризующий Жионо, Жан
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
