Житие-мартирий
Житие-мартирий (лат. Acta Martyrum — мученические акты) — тип житийной церковной литературы, в которой описывается жизнь христианских мучеников. Термин происходит от греческого слова мученик (греч. martiros).
Описание
Этот тип житий исторически сложился в Византийской империи и относится в первую очередь к раннехристианским святым, по времени это I век нашей эры. В это время происходили гонения на христиан, когда практически все те, кто открыто исповедовал веру, становились мучениками. Все произведения этого типа построены по одному типу повествования, они подчинены определённым литературным канонам, проводя героя через определённые ситуации (смысловые узлы):[1]
- Язычник проходит обряд крещения или сообщает о своей вере в Христа;
- Через какое-то время представители сильных мира сего предлагают отречься от своей веры — принести жертву языческим богам;
- Персонаж отказывается выполнить предложенное, при этом часто происходит столкновение веры язычников и христианина, в котором христианин побеждает. При этом часто происходят чудеса;
- В ответ персонажа подвергают страшным физическим мучениям, но он остаётся невредим или исцеляется сверхъестественным способом;
- Неотрекшийся персонаж идёт на смерть сам или его ведут на смерть.
Эта схема достаточно естественна для построения литературного произведения, и раннехристианские авторы свободно работали в её рамках. При этом византийские писатели противостояли выдающейся литературе эллинистической эпохи, такими авторами как Плутарх и Лонг. Такая схема позволила сочетать в житии черты агиографии и беллетристики: в форме византийского романа были написаны история судьбы личности героя, лирическая линия произведения, в которую включены странствования, неожиданные встречи и разлуки, борьба с соперниками, похищения и т.п; кроме того, в качестве романа написана предопределённость сюжета. Агиография — это житийность и мученичество описываемого персонажа. Изложения житий святых настолько витиеваты, что литературоведы сравнивают их со светским романом, в который включены житийные элементы — видения и сны.[1]
Напишите отзыв о статье "Житие-мартирий"
Примечания
- ↑ 1 2 Шастина Т. П. Лекция 3. Литература Киевской Руси. Тема 2. Основные типы агиографических сочинений // [e-lib.gasu.ru/eposobia/shastina/l3.html Древняя русская литература. Учебно-методический комплекс для студентов филологических специальностей] / Рецензенты: М. Н. Дарвин, Г. П. Козубовская. — г. Горно-Алтайск: РИО "Универ-Принт", 2003. — 6 с. — 100 экз.
Литература
- Акты мучениковъ и акты святыхъ // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1861.
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Житие-мартирий
Рапп ничего не ответил.– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
