Житков, Борис Степанович

Борис Степанович Житков
Дата рождения:	30 августа (11 сентября) 1882(1882-09-11)
Место рождения:	Новгород, Российская империя
Дата смерти:	19 октября 1938(1938-10-19) (56 лет)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ СССР СССР
Род деятельности:	писатель
Жанр:	приключения, рассказы о животных
[az.lib.ru/z/zhitkow_b_s/ Произведения на сайте Lib.ru]

Бори́с Степа́нович Житко́в (30 августа [11 сентября] 1882 года, Новгород — 19 октября 1938 года, Москва) — русский и советский писатель, прозаик, педагог, путешественник и исследователь. Автор популярных приключенческих рассказов и повестей, произведений о животных и романа о революции 1905 г.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Житков родился 30 августа 1882 года в Новгороде Великом. Его отец был преподавателем математики в Новгородском учительском институте, мать была пианисткой. Детство провел в Одессе. Получил начальное домашнее образование, затем в 1901 году окончил гимназию. Во время учёбы подружился с К. И. Чуковским. Внучатый племянник Б. С. Житкова — российский математик Владимир Игоревич Арнольд

После гимназии, в том же 1901 году поступил на естественное отделение Новороссийского университета, которое закончил в 1906. После университета сделал карьеру моряка и освоил несколько других профессий. Работал штурманом на парусном судне, был капитаном научно-исследовательского судна, ихтиологом, рабочим-металлистом, инженером-судостроителем, преподавателем физики и черчения, руководителем технического училища, путешественником. Затем с 1911 по 1916 г. учился на кораблестроительном отделении Петербургского политехнического института. С 1917 года работал инженером в Одесском порту, в 1923 году переехал в Петроград. Известен как автор ряда литературных произведений, в том числе, путевых заметок.

Житков умер от рака лёгких в Москве 19 октября 1938 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Творчество

Борис Житков сотрудничал со многими детскими газетами и журналами: «Ленинские искры», «Новый Робинзон» (изначально — «Воробей»), «ЁЖ», «Чиж», «Юный натуралист», «Пионер». Работал корреспондентом в Дании.

Житков писал о разных профессиях. В своих произведениях он воспевал и такие черты как компетентность, усердие, а самое главное — чувство ответственности. Герои Житкова часто попадают в экстремальные ситуации: цикл «На воде», «Над водой», «Под водой», «Механик Салерно» и др.

Создал циклы детских рассказов «Что я видел» и «Что бывало». Главный герой первого цикла — любознательный мальчик «Алёша-Почемучка», прототипом которого стал маленький сосед писателя по коммунальной квартире Алёша. Некоторые рассказы этого цикла позднее легли в основу мультипликационных фильмов: «Кнопочки и человечки», «Почему слоны?», «Пудя».

Роман о революции 1905 года «Виктор Вавич» Житков считал своим главным произведением. Издание романа, доступное широкому кругу читателей в полном объёме, стало возможным лишь в 1999 году, благодаря тому, что Лидия Чуковская сохранила экземпляр книги 1941 года (несколько экземпляров этого издания романа также сохранились в библиотеках). Запоздалая публикация привела к тому, что это значимое произведение напрочь выпало из литературного процесса:

Вопреки Булгакову, рукописи горят. Кроме текстов нужна еще и судьба. Вот, скажем, «Виктор Вавич» Бориса Житкова. Если бы у этого романа была судьба, он занял бы нишу между «Тихим Доном» и «Живаго». Теперь он станет, может быть, лишь темой диссертаций. (Андрей Битов)

Это лучшее, что написано когда-либо о [1]905 годе. Какой стыд, что никто не знает эту книгу. Я разыскал вдову Житкова и поцеловал её руку. (Борис Пастернак)

В фантастическом рассказе «Микроруки», опубликованном в 1931 году, Житков описал способы изготовления и применения микроманипуляторов, одного из направлений нанотехнологий, получивших развитие с началом XXI века.

Издания

• Житков Б. Злое море. — Л.: ГИЗ, 1924.
• Житков Б. Морские истории. — 1925.
• Житков Б. Чёрные паруса. — Л., Радуга, 1927
• Житков Б. Орлянка. — М.-Л., ГИЗ, 1928
• Житков Б. Паровозы. — М.-Л., ГИЗ, 1928
• Житков Б. Удав. — М.-Л., ГИЗ, 1928
• Житков Б. Каменная печать. — М.-Л., 1931
• Житков Б. Морские истории. — М.-Л., ОГИЗ-Молодая гвардия, 1931
• Житков Б. Морские рассказы. — М., Детгиз, 1935
• Житков Б. Рассказы о животных.— М., Детгиз, 1935
• Житков Б. Морские истории. — М.-Л., Детиздат, 1937
• Житков Б. Что я видел.— М.-Л., Детиздат, 1939
• Житков Б. Рассказы.— М.-Л., Детиздат, 1940
• Житков Б. Рассказы о животных. — М.-Л., Детиздат, 1940
• Житков Б. Виктор Вавич. — М.: Советский писатель, 1941
• Житков Б. Рассказы о технике. — М.: Детгиз, 1942.
• Житков Б. Красный командир. — М.: Детгиз, 1956. — (Мои первые книжки).
• Житков Б. Про слона: Рассказы / Художник Н. Петрова. — М: Детская литература, 1980. — 31 с. ил. — (Книга за книгой)
• Житков Б. «Семь огней: Очерки, рассказы, повести, пьесы». — Л., 1982
• Житков Б. «Избранное» (Вступительная статья К. И. Чуковского). — М., 1988
• Житков Б. «Избранное» (Составление, вступит статья и примеч. Вл. Глоцера). — М., 1989
• Житков Б. Рассказы о животных. — М., 1989.
• Житков Б. Рассказы для детей. — М., 1998.
• Житков Б. Виктор Вавич. — М., 1999.
• Житков Б. Как я ловил человечков: Рассказы. — М.: Август, 2001.
• Житков Б. Виктор Вавич. — М., 2007.
• Житков Б. Я больше не буду!. — М.: ЭНАС-Книга, 2011.
• Житков Б. Детский журнал «Воробей».

Библиография

• Жизнь и творчество Бориса Житкова: Сб. — М., 1955.
• Чуковская Л. Борис Житков. — М., 1955.
• Чуковский К. Борис Житков // Чуковский К. Собрание сочинений. — М., 1965. — Т. 2.
• Черненко Г. Т. Вечный Колумб: Биографический очерк (О Б. С. Житкове). — Л., 1982.

Кинематограф

• В кино Б. С. Житкова, одного из главных героев фильма «На миг оглянуться» / «Я жил тогда» (1984, Одесская киностудия, реж. Вяч. Колегаев), сыграл актёр Виктор Проскурин (а его друга К. И. Чуковского — Олег Ефремов (II)).
• В 1967 году на киностудии Мосфильм режиссёрами Алексеем Сахаровым и Александром Светловым по рассказам «Погибель», «Вата» и «Компас» был поставлен фильм «Морские рассказы».
• В 1968 году на Одесской киностудии режиссёром Станиславом Говорухиным по мотивам рассказа Б. Житкова «Механик Салерно» был поставлен фильм «День ангела».
• В 1975 году на киностудии им. Горького режиссёром Эдуардом Бочаровым по мотивам рассказов Б. Житкова был поставлен фильм «Шторм на суше».

По мотивам рассказов Житкова из цикла «Что я видел» созданы мультфильмы:

• Кнопочки и человечки. — Сцен. В. Голованова. Реж. М. Новогрудская. Комп. М. Меерович. СССР, 1980.
• Почему слоны? — Сцен. Ж. Витензон. Реж. М. Новогрудская. Комп. М. Меерович. СССР, 1980.
• Пудя. — Реж. И. Воробьёва. Комп. И. Ефремов. СССР, 1990

В чужих произведениях

• С. Я. Маршак сделал Бориса Житкова главным героем своего детского стихотворения «Почта». В нём письмо, посланное Житкову, везут за ним по миру через Германию, Британию и Бразилию и никак не могут вручить.

(фрагмент) Он протягивает снова Заказное для Житкова. — Для Житкова? Эй, Борис, Получи и распишись!

По этому стихотворению в 1964 году снят мультфильм «Почта», режиссёры Михаил и Вера Цехановские. Роль Житкова и голос рассказчика озвучил актёр Эраст Гарин.

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Ссылки

В Викитеке есть статья об этом авторе — см. Б. С. Житков

• [az.lib.ru/z/zhitkow_b_s/ Сочинения Житкова на сайте Lib.ru: Классика]
• [www.chukfamily.ru/Humanitaria/Jitkov/jitkov.htm Страница Житкова на сайте «Отдав искусству жизнь без сдачи»]

Отрывок, характеризующий Житков, Борис Степанович

Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.