Жлабис-Жянге, Юозас

Юозас Жлабис-Жянге
Juozas Žlabys-Žengė
Дата рождения:	2 мая 1899(1899-05-02)
Место рождения:	деревня Гимбучяй (ныне Ионишкский район)
Дата смерти:	2 сентября 1992(1992-09-02) (93 года)
Место смерти:	Каунас
Род деятельности:	поэт,журналист

Юо́зас Жла́бис-Жя́нге (лит. Juozas Žlabys-Žengė; 2 мая 1899, деревня Гимбучяй, ныне Ионишкский район — 9 сентября 1992, Каунас) — литовский писатель и поэт.

Биография

С родителями переехал в Жагаре. Учился в Жагаре в прогимназии. В 1919 году вступил в кавалерийский полк в Каунасе. Закончил военное училище. Служил в гусарском полку «Железный волк». Посещал лекции в каунасском Литовском университете.

Во время Второй мировой войны сотрудничал в литовской печати, заведовал отделом культуры в газетах „Į laisvę“ и „Ateitis“. За сотрудничество в контролируемой немецкими оккупационными властями печати в 1945 году был арестован. Заключение отбывал в Воркуте. В Литву вернулся в 1958 году. Умер в Каунасе, похоронен в Жагаре.

Литературная деятельность

Участвовал в литовском авангардистском движении «четырёхветровцев» во главе с Казисом Бинкисом. Издал травестийную «нервную поэму» „Anykščių šilelis“ (1930), отсылающую к классической поэме Антанаса Баранаускаса «Аникшчяйский бор». Выпустил сборник рассказов „Gyvenimo novelės“ (1940).

Издания

• Pavasarių gramatikos: eilėraščiai. Vilnius: Vaga, 1992.

Отрывок, характеризующий Жлабис-Жянге, Юозас

Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.