Жмаев, Иван Романович
| Иван Романович Жмаев | |
 | |
| Род деятельности: |
купец, городской голова |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Ива́н Рома́нович Жма́ев (1743 год, Тамбов — 1807 год, Пермь) — российский предприниматель (купец 1-й гильдии), меценат, городской голова Перми в 1802—1805 гг.[1]
Иван Романович Жмаев родился в Тамбове в 1743 году. В 1794 году он переехал в Пермскую губернию и работал управляющим Невьянскими заводами П. С. Яковлева. В 1795 году переехал в Пермь. 15(27) мая 1800 года Жмаев приступил к строительству в Перми каменного Гостиного двора. Ему принадлежало 11 из 60 лавок Гостиного двора, 15 соляных лавок с амбарами, 6 тысяч десятин (около 65,5 км2) земли в Осинском уезде. В 1805 году состояние Жмаева оценивалось в 86600 рублей.[1]
На углу Сибирской и Петропавловской улиц в Перми он построил одноэтажный каменный дом с беседками, садом и оранжереей. В 1842 году дом был приобретён Дмитрием Емельяновичем Смышляевым. Во время знаменитого пожара 1842 года здание сильно пострадало, но затем был восстановлено с сохранением архитектурных особенностей, был надстроен второй этаж. Сейчас здание известен как Дом Смышляева — там располагается Пермская городская библиотека имени Пушкина.[1][2]
Иван Романович сделал крупные пожертвования на строительство Пермской духовной семинарии и каменного здания больницы для бедных. В 1803 году, по представлению губернатора Карла Фёдоровича Модераха, ему был пожалован чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство. В 1899 году Жмаев был избран бургомистром, а с 18(30) октября 1802 года по 1805 год он занимал должность городского головы Перми.[1]
Младшая дочь Жмаева, Мария, в 1801 году вышла замуж за пермского губернского казначея Дмитрия Васильевича Дягилева. Их правнук, Сергей Павлович Дягилев (1872—1929) стал известен как театральный и художественный деятель.[1][3]
Источники
- ↑ 1 2 3 4 5 [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803923170 Жмаев Иван Романович] // Энциклопедия «Пермский край».
- ↑ Ирина Чечкина. [biblioteki.perm.ru/files/60/Летят%20года%20Пермские%20новости.doc Летят года, растёт богатство. «Пушкинка» во времени и в пространстве] // Пермские новости. 10 ноября 2006 г. — С. 20.
- ↑ Е. Спешилова. [www.biblioteki.perm.ru/files/60/Спешилова%20Е.doc Многими именами славен] // Вечерняя Пермь, 12 июня 1989 г.
Напишите отзыв о статье "Жмаев, Иван Романович"
Литература
- Городские головы города Перми. — Пермь, 2003, С. 18—19.
- Шумилов Е. Н. «Отцы» города Перми (1791—1919 гг.): биографический справочник. — Пермь, 2005. С. 11.
Отрывок, характеризующий Жмаев, Иван Романович
– Только току приколоть.– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
