Йомби-Опанго, Жоаким
| Жоаким Йомби-Опанго фр. Joachim Yhombi-Opango | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1969 — 1973 | |||
| Преемник: | Виктор Тсика Кабала | ||
| |||
| 1977 — 1979 | |||
| Предшественник: | Мариан Нгуаби | ||
| Преемник: | Денни Сассу-Нгессо | ||
| |||
| 1993 — 1996 | |||
| Предшественник: | Клод Антуан Дакоста | ||
| Преемник: | Шарль-Давид Ганао-Теке | ||
| Рождение: | 12 января 1939 (85 лет) Форт-Руссе | ||
| Партия: | Конголезская партия труда Объединение за демократию и развитие | ||
| Профессия: | военный | ||
Жоаким Йомби-Опанго (фр. Joachim Yhombi-Opango; 12 января 1939, Форт-Руссе) — конголезский генерал, политик и государственный деятель. При марксистско-ленинском режиме президента Нгуаби — командующий конголезской армией, после убийства Нгуаби — президент Народной Республики Конго в 1977-1979 годах. Отстранён от власти военным переворотом, при президенте Сассу-Нгессо дважды находился в заключении. После политической реформы 1991 года — лидер партии Объединение за демократию и развитие. При президенте Лиссубе в 1993—1996 — премьер-министр Конго, проводил либеральные экономические реформы. Эмигрировал из Конго в результате поражения Лиссубы в гражданской войне 1997 года. После возвращения в Конго — оппозиционный политик.
Содержание
Офицер
Родился в департаменте Кювет, земляк Мариана Нгуаби. Начальное образование получил на родине в Форт-Руссе. В 1957 окончил браззавильскую Школу военной подготовки имени генерала Леклерка.
До 1960 Жоаким Йомби-Опанго служил во французских войсках в Чаде. В 1960—1962 продолжал военное образование во Франции. Окончил Сен-Сир в звании лейтенанта.
Вернувшись в Конго в 1963, командовал армейским батальоном. В 1965 возглавил военную канцелярию президента Альфонса Массамба-Деба. В начале 1968 служил военным атташе Конго в СССР.
Командующий армией
В июле-августе 1968 в результате военного мятежа был свергнут президент Массамба-Деба. Власть перешла к Национальному совету революции во главе с Марианом Нгуаби. В конце года Нгуаби был провозглашён президентом. Жоаким Йомби-Опанго получил командование десантным батальоном. В сентябре 1969 Йомби-Опанго назначен начальником генерального штаба в ранге командующего армией.
Жоаким Йомби-Опанго принадлежал к ближайшему окружению президента Нгуаби. С момента создания Конголезской партии труда (КПТ) являлся членом ЦК. Йомби-Опанго считался в правящей марксистско-ленинской КПТ представителем правого крыла, но поддерживал курс Нгуаби. Как командующий армией Йомби-Опанго сыграл решающую роль в подавлении попытки переворота 22 февраля 1972 года. Под его руководством было подавлено ультралевое повстанческое Движение 22 февраля.
В октябре 1973 президент Нгуаби отстранил Йомби-Опанго с поста командующего армией и назначил генеральным инспектором вооруженных сил. С середины 1974 Йомби-Опанго курировал оборону, безопасность, а также систему почты и телекоммуникаций. При этом он находился в постоянной служебной конкуренции с Дени Сассу-Нгессо.
Мартовский кризис 1977
В декабре 1975 на внеочередном заседании ЦК КПТ Мариан Нгуаби объявил курс на «радикализацию революции». Йомби-Опанго был выведен из партийного руководства, снят с должности генерального инспектора армии и переведён в дирекцию Национального совета общественных работ, что являлось заметным понижением. При этом функции курирования обороны и безопасности отошли к Сассу-Нгессо.
В стране росло недовольство, брожение распространялось в аппарате и активе КПТ. Политические конфликты происходили на фоне экономических неурядиц и усиления социальной напряжённости. На этом фоне Жоаким Йомби-Опанго становился консолидирующей фигурой оппозиции.
Положение максимально обострилось с начала марта 1977 года. 11 марта Йомби-Опанго провёл совещание группы функционеров. Присутствующие констатировали неадекватность президента и обдумали меры по его нейтрализации. В то же время большинство из них выступали против физического устранения Нгуаби[1].
13 марта президент Нгуаби в публичном выступлении намекнул на предстоящее кровопролитие)[2]. 18 марта он был убит группой Бартелеми Кикадиди при посещении генерального штаба, к тому времени возглавляемого Сассу-Нгессо[3].
Президент
В момент убийства президента Йомби-Опанго находился в Овандо. Он немедленно вернулся в Браззавиль и возглавил Военный комитет партии, принявший на себя всю полноту власти (его заместителем стал Сассу-Нгессо). Организатором заговора и убийства Нгуаби был объявлен бывший президент Альфонс Массамба-Деба, расстрелянный 25 марта.
3 апреля 1977, на следующий день после похорон Нгуаби, Жоаким Йомби-Опанго был объявлен президентом Народной Республики Конго (НРК). 6 апреля он принёс присягу как глава государства. В своей речи Йомби-Опанго заявил о намерении продолжать «социалистическое строительство» по заветам Марианна Нгуаби.
Президентство Жоакима Йомби-Опанго характеризовалось ужесточением полицейского режима. Постоянно действовал комендантский час. Под предлогом расследования «заговора Массамба-Деба» был осуществлён ряд арестов, в начале 1978 проведён показательный процесс. 10 обвиняемых из 42 были казнены. Среди репрессированных оказался, в частности, бывший премьер-министр и будущий президент Конго Паскаль Лиссуба — ему был вынесен смертный приговор, после протестов лидеров Франсафрики заменённый пожизненным заключением. В то же время непосредственный исполнитель убийства Нгуаби капитан Кикадиди был убит при задержании, что окончательно затемнило картину заговора. В 1978 году прошла новая серия арестов и готовился следующий процесс — по обвинению в заговоре против самого Йомби-Опанго.
Велась кампания дисциплинирования государственного аппарата. Проводился финансовый курс жёсткой экономии с целью сбалансирования бюджета. Укреплялись личная власть президента. В январе 1978 года Йомби-Опанго присвоил себе — впервые в конголезской армии — звание бригадного генерала. Впоследствии в советских источниках Йомби-Опанго критиковался за демонстративную роскошь в личном быту[4].
При этом произошли изменения во внешней политике. Нормализовались отношения с Францией, крайне напряжённые при Нгуаби, были восстановлены дипломатические отношения с США.
В партийно-государственном руководстве продолжалось противоборство между президентом Жоакимом Йомби-Опанго и министром обороны Денни Сассу-Нгессо. Министр настаивал на возвращении ЦК КПТ прежних прерогатив, ещё при жизни Нгуаби переданных внеуставным и внеконституционным структурам. Распространялись листовки, осуждающие Йомби-Опанго за коррупцию и и обвинявшие в убийстве Нгуаби. Аналогичные обвинения в неофициальном порядке предъявлялись и Сасу-Нгессо.
Отставка и арест
5 февраля 1979 президент вынужден был созвать заседание ЦК КПТ. Неожиданно для себя он столкнулся с враждебно настроенным большинством сторонников Сассу-Нгессо. Йомби-Опанго сложил президентские полномочия. 8 февраля президентом НРК был объявлен Денни Сассу-Нгессо.
14 марта 1979 смещённый со всех постов Жоаким Йомби-Опанго был без суда помещён под домашний арест. Его имущество подверглось конфискации. Освобождён в ноябре 1984, в июле 1987 арестован вновь по обвинению в трайбалистском заговоре против Сассу-Нгессо.
Реформа и реабилитация
С августа 1990 года президент Сассу-Нгессо объявил программу демократизации. Были освобождены политические заключённые, в том числе Йомби-Опанго. Он обратился в суд с требованием вернуть конфискованное имущество, иск был удовлетворён.
В 1991 Национально-государственная конференция приняла программу политических реформ. Марксизм-ленинизм как государственная идеология был отменён, декларирован переход к многопартийной демократии и рыночной экономике. Страна снова стала называться Республикой Конго. Были политически и юридически реабилитированы бывшие президенты Фюльбер Юлу, Альфонс Массамба-Деба, Жоаким Йомби-Опанго. (При этом некоторые делегаты конференции возлагали на Йомби-Опанго и Сассу-Нгессо ответственность за убийство Нгуаби[5].)
Премьер-министр
В конце 1990 Жоаким Йомби-Опанго учредил партию Объединение за демократию и развитие. В августе 1992 баллотировался в президенты, но занял лишь шестое место с 5 % голосов.
Партия Йомби-Опанго поддержала избранного президента Паскаля Лиссубу. С 1993 по 1996 Жоаким Йомби-Опанго занимал пост премьер-министра и проводил либеральную экономическую политику. Именно в период его премьерства была проведена девальвация конголезского франка, резко сократились государственные расходы. Действия Жоакима Йомби-Опанго на премьерском посту были диаметрально противоположны его же деятельности в период правления КПТ.
Оппозиционер
В 1997 году в Конго разразилась гражданская война, в которой Йомби-Опанго поддерживал президента Лиссубу. Несколько близких родственников Йомби-Опанго были убиты боевиками Сассу-Нгессо из ополчения «Кобры»[6]. После поражения Лиссубы от войск Сассу-Нгессо, поддержанных ангольской интервенцией, Йомби-Опанго вынужден был эмигрировать в Габон, затем в Кот д’Ивуар и во Францию.
В декабре 2001 Жоаким Йомби-Опанго был заочно осуждён в Конго на 20 лет лишения свободы по обвинению в хищении средств от продажи нефти (тогда же к 30 годам был заочно приговорён также эмигрировавший Лиссуба). Сам Йомби-Опанго категорически отрицал свою вину.
Символический жест примирения сделал президент Сассу-Нгессо в 2004 году — возложением цветов на могилы погибших родственников Йомби-Опанго[7]. В 2007 году Йомби-Опанго был амнистирован. В 2010 он вернулся в Конго и снова включился в оппозиционную политическую деятельность.
Напишите отзыв о статье "Йомби-Опанго, Жоаким"
Примечания
- ↑ [www.congovision.com/forum/enigme_brazza.html L’Enigme du 18 Mars 1977]
- ↑ Dominique Auzias, Jean-Paul Labourdette. Congo Brazzaville 2012-13 / Le culte Ngouabi.
- ↑ [www.mampouya.com/article-le-complot-contre-marien-ngouabi-suite-1-47015668.html LE COMPLOT CONTRE Marien NGOUABI (Suite 1)]
- ↑ Леонид Кузнецов. «Дикие гуси» на мутной воде. М. «Молодая гвардия», 1980.
- ↑ [www.nytimes.com/1991/06/25/world/congo-political-conference-gives-africa-a-democratic-model.html Congo Political Conference Gives Africa a Democratic Model]
- ↑ [congo-story.skyrock.com/608118311-premier-general-du-congo-Joachim-Yhombi-Opango.html Premier general du congo:Joachim Yhombi-Opango]
- ↑ [www.congopage.com/Denis-Sassou-Nguesso-et-Yhombi-Opango-se-reconcillient Denis Sassou Nguesso et Yhombi Opango se reconcillient]
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Йомби-Опанго, Жоаким
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
