Жоанно

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жоанно Шарль Анри»)
Перейти к: навигация, поиск

Жоанно (фр. Johannot) — фамилия трёх французских художников, родных братьев.

1) Шарль Жоанно (17981825) — гравёр по меди. Из работ Шарля Жоанно наиболее известны виньетки с рисунков Дезенна и большой эстамп «Раненый трубач» с картины О. Верне.

2) Шарль-Анри-Альфред Жоанно (18001837) — ученик своего брата Шарля, приобрёл репутацию несколькими прекрасными гравюрами с картин Ари-Шеффера и Жерара, в особенности эстампами собственных композиций к сочинениям Вальтера Скотта, Ф. Купера, Ламартина и Байрона. Более чем кто-либо другой он способствовал распространению во Франции и в Англии моды на украшение изданий литературных произведений виньетками. Кроме того, он был ещё и талантливым живописцем, отличавшимся гармоничностью колорита и тщательностью исполнения как существенного в картине, так и малейших её деталей. Главные произведения его кисти — «Арест Жоанно де Креспьера, во времена Ришельё» (1831), «Въезд герцогини Монпансье в Орлеан во время Фронды в 1652» (1833), «Генрих II и его семейство» (1835), «Мария Стюарт покидает Шотландию» (1837) и «Баттеленская битва» (1837).

3) Тони Жоанно (18031853) — рисовальщик, гравёр и живописец, ученик Шарля-Анри — своего брата и в начале своей карьеры — его сотрудник по сочинению и гравированию иллюстраций к В. Скотту, Куперу и Байрону. Отличаясь редким трудолюбием и находчивостью, он награвировал аквафортным способом 10 иллюстраций к «Вертеру» Гёте и ряд картинок к «Басням», но прославился он на всю Европу своими многочисленными рисунками для политипажей к «Дон Кихоту» Сервантеса и к сочинениям Ш. Нодье, Стерна, Мольера и других авторов. Занимался также исторической и жанровой живописью, хотя и с меньшим успехом, чем его брат и учитель; тем не менее, некоторые из его картин достойны внимания, например, «Смерть Дюгесклена» (1834), «Розебекская битва» (1839) и «Людовик VII пробивается со своим войском через Меандрский проход» (1842).

Напишите отзыв о статье "Жоанно"



Ссылки


Отрывок, характеризующий Жоанно

– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?