Гампер, Жоан

Жоан Гампер

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Жоа́н Гампе́р (исп. Joan Gamper), урождённый Ханс-Макс Ка́мпер (нем. Hans-Max Kamper; 22 ноября 1877, Винтертур, Швейцария — 30 июля 1930, Барселона, Испания) — швейцарский спортсмен, основатель футбольного клуба «Барселона», её игрок и президент. Также считается одним из инициаторов создания швейцарских футбольных клубов «Цюрих» и «Базель» (капитаном которого он являлся).

Ранние годы

Ханс-Макс Кампер (девичья фамилия его матери — Хессиг (нем. Hässig) — периодически указывается в испанских источниках) родился в Винтертуре, Швейцария. Он был старшим сыном и третьим из пяти детей, родившихся у Кампера — старшего и Розины Эммы Хессиг. Мать умерла от туберкулеза, когда ему было восемь лет, и скорбящая семья переехала в Цюрих. Уже в раннем возрасте Кампер слыл ярым велосипедистом и бегуном. На протяжении всей своей жизни он был любителем всех видов спорта. Кроме футбола, он играл в регби, теннис и гольф. Однако в Швейцарии он прославился как футболист и бессменный капитан клуба «Базель». В 1897 году ему довелось работать во Франции; в Лионе он играл за регбийный клуб.

Основание «Барселоны»

В 1898 году Кампер собрался в Африку, осваивать бизнес по торговле сахаром, но по пути решил навестить своего дядю Эмили Гейссерта живущего в Барселоне и влюбился в испанский город, решив оставаться в нём навсегда. Позднее он сменил своё имя на каталонский его вариант, Жоан Гампер. Стал работать бухгалтером в крупной железнодорожной компании и писать спортивные статьи для двух швейцарских газет. Присоединился к местной евангелической швейцарской церкви и начал играть в футбол в местной протестантской общине в районе Сарриа-Сант Герваси. Гампер также помогал издавать журнал Лос-Депортес.

22 октября 1899 года Гампер поместил объявление в еженедельнике «Лос-Депортес», объявив о своем желании создать футбольный клуб.

«Наш друг, мистер Канс Кампер, в прошлом игрок «Эксельсиор», бывшего чемпиона Швейцарии, выразил пожелание провести в Барселоне футбольный турнир. С этой целью он просит всех, кто расположен к этой игре, связаться с ним через нашу редакцию по вторникам и пятницам».

На объявление откликнулись швейцарские, британские и испанские любители футбола, изъявив желание стать учредителями: Вальтер Уайльд, Луис Оссо, Бартоломеу Террадас, Отто Кунцль, Отто Майер, Энрико Дукал, Пере Кабот, Карлес Пужоль, Жосеп Лобет и его новые знакомые Джон и Вильям Парсонсы. Именно так и начиналась история великого футбольного клуба Барселона.

29 ноября того же года в спортивном зале «Гимнасио Соле» состоялись выборы президента (Вальтер Уайльд), секретаря (Луис Оссо), казначея (Бартоломеу Террадас) и капитана (Жоан Гампер). При этом из-за большого количества британцев клуб получил название Football Club Barcelona (оригинальная английская версия) вместо испанского названия Club de Futbol Barcelona.

Хоть Гампер являлся движущей силой в клубе, первоначально он выбрал роль члена правления и капитана клуба. Наверное дело в том, что ему было всего лишь 22 года, и он просто хотел полностью отдаться игре которую любил. Он сыграл 48 матчей за «Барселону» в периоде между 1899 и 1903 годами, забив более 100 мячей. Его товарищем по команде стал англичанин Артур Витти. В 1901 году команда выиграла свой первый трофей — Кубок Макайя, позже переименованный в чемпионат Каталонии. По ходу розыгрыша «Барса» разгромила «Франко Эспаньол» со счетом 13-0, а сам Гампер в той встрече забил 9 мячей. Немного позже, 13 мая следующего года состоялось первое в истории Эль-Класико между «Барселоной» и «Мадридом», выигранное «Барсой» со счётом 3-1.

В 1902 году клуб участвовал в самом первом розыгрыше Кубка Испании по футболу потерпев поражение 2-1 от «Клуба Бискайя» (впоследствии переименованный в «Атлетик Бильбао»).

Статистика выступлений за «Барселону»

Клуб	Сезон	Чемпионат Каталонии		Кубок Испании		Итого		Товарищеские матчи		Всего
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Барселона	1899/00	-	-	-	-	0	0	7	8	7	8
	1900/01	6	31	-	-	6	31	4	8	10	39
	1901/02	8	19	2	1	10	20	4	10	14	30
	1902/03	12	30	0	0	12	30	5	11	17	41
	1903/04	1	0	0	0	1	0	1	0	2	0
	1904/05	0	0	0	0	0	0	1	2	1	2
Всего за карьеру		27	80	2	1	29	81	22	39	51	120

Президентство в клубе

В 1908 году Жоан Гампер впервые стал президентом ФК «Барселона». Он принял председательство, так как клуб был на грани развала. Некоторые из лучших игроков клуба повесили бутсы на гвоздь и им не удавалось найти замену. Вскоре это начало влиять на поведение клуба на поле и вне его. Клуб не выигрывал ничего с 1905 года и в результате начались финансовые проблемы. Именно в 1905 году Гампер решил взять ситуацию под свой контроль и выставил кандидатуру на президентских выборах. Именно тогда он произнёс слова, ставшие символом возрождения клуба:

«Футбольный Клуб Барселона не может умереть. И не умрет. Если сейчас никто не пожелает заняться делами клуба, это сделаю я, самолично. Уверен, что меня поддержат те, кто во мне не сомневался даже тогда, когда футбол вообще казался ненормальным делом. С этого дня я хочу забыть те несправедливость и обман, которые заставили меня отойти от дел клуба, и хочу бороться за то, чтобы однажды мы вновь, все вместе, встали на ноги…»

Жоан Гампер становился президентом клуба пять раз (1908-09, 1910-13, 1917-19, 1921-23 и 1924-25) и провел, в общей сложности, 25 лет у руля Барселоны.

Одним из его самых главных достижений является помощь Барсе в приобретении своего собственного стадиона. До 1909 года команда играла на различных полях, но ни одно из них не являлось собственностью клуба. Гампер добился привлечения средств у местных компаний и 14 марта 1909 года они переехали на стадион «Карьера Индустриа» вместимостью 6000 человек. Также он продолжил кампанию по привлечению новых членов клуба, и к 1922 в клубе было более 10000 человек. Это позволило переехать клубу, на стадион Лес Кортс. Изначально его вместимость составляла 20000 мест, но позже его значительно расширили до 60000 мест.

Гампер также взял в команду легендарного игрока Паулино Алькантару и клуб стал постоянно первым по забитым мячам, а в 1917 году, менеджером назначен Джек Гринуэлл. Это качественно улучшило игру команды.

В эпоху Гампера «Барселона» одиннадцать раз выиграла Чемпионат Каталонии, взяла шесть кубков Испании и четыре кубка Пиренеев. Благодаря таланту Гринуэлла, кроме Алькантары, в той команде проявили себя Сагибарба, Рикардо Самора, Хосеп Самитьер, Феликс Сесумага и Франц Платко.

Изгнание и самоубийство

24 июня 1925 года диктатор Примо де Ривера, обвинил Гампера в содействии каталонскому национализму, в результате чего стадион Лес Кортс был закрыт на три месяца за то, что освистывал гимн Испании и приветствовал британский гимн. После этих событий Жоан Гампер потерял свой былой энтузиазм и состояние его здоровья резко ухудшилось.

Спустя некоторое время власти страны всё же позволили ему вернуться обратно в Барселону, но при определённых условиях:

В качестве условия его возвращения, ему запретили любые контакты с клубом. В результате ему было очень трудно справиться с этой ситуацией и он впал в депрессию. Прошло пять страшных лет, которые в итоге привели его к смерти в 1930 году. Великая депрессия 1929 года разрушила его окончательно.

Жоан Гампер застрелился 30 июля 1930 года.

Память

В 1955 году руководство ФК «Барселона» предложило назвать строящийся «Камп Ноу» в честь Жоана Гампера, но диктатура Франко резко пресекла эту попытку. Историк клуба Мануэль Томас выделяет следующие причины:

"Диктатура Франко решительно выступает против этого решения так как он был иностранцем, покончившим жизнь самоубийством, исповедовавшим протестантизм будучи масоном, при этом придерживался либеральной идеологии и был сторонником каталанского языка. Таким образом,он разговаривал на каталанском и даже изменил своё имя Ганс на каталонское Жоан. Жоан Гампер был запретной темой".

Позднее в городе появилась улица им. Ж. Гампера в районе Лес Кортс, а клуб навечно закрепил членский билет № 1 за его именем.

В 1966 году президент Энрик Льяудет организовал розыгрыш Кубка Жоана Гампера, который в последние годы добился значительной международной репутации, и розыгрыш которого традиционно открывает сезон на «Камп Ноу». В августе 2004 года ФК «Барселона» вошла в Книгу рекордов Гиннеса, развернув самый большой в мире стяг (флаг Каталонии) в розыгрыше Кубка Гампера (соперником выступал итальянский «Милан»). Полосатое полотнище из несгораемой ткани площадью в 13108 кв. метров побило предыдущий рекорд — 12000.

1 июня 2006 года руководство Барселоны торжественно открыло в Сант Жоан Деспи (Sant Joan Despí) Сьюдад Депортива Жоан Гампер (Ciudad Deportiva Joan Gamper).

Также одной из главных особенностей ФК «Барселона» является его многоплановость, что проявляется в существовании множества различных секций, именно каким его и задумывал Гампер.

Титулы Гампера как игрока ФК «Барселона»

• 1 Кубок Макайи 1901-1902
• 1 Кубок Барселоны 1902-1903

Литература

• Rodes i Català, Agustí (2001) (in Catalan). Joan Gamper, una vida entregada al FC Barcelona. Barcelona: Ediciones Joica. pp. 270. ISBN 978-84-931884-5-0.
• Gamper Soriano, Emma (2008) (in Catalan). De Hans Gamper a Joan Gamper: una biografía emocional. Editorial El Clavell. pp. 252. ISBN 978-84-89841-48-2.

Ссылки

• [www.fcbarcelona.com/web/catala/club/historia/jugadors_de_llegenda/gamper.html Профиль Гампера]
• [barcamania.com/club/presidents/1.html Человек из Тичино. Жоан Гампер.]

Отрывок, характеризующий Гампер, Жоан

– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.