Прим, Жоан

Жоан Прим и Пратс, граф Реус и виконт Брух кат. Joan Prim i Prats, comte de Reus i vescomte del Bruc<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">генерал Прим</td></tr>
Рождение:	16 декабря 1814(1814-12-16) Реус
Смерть:	30 декабря 1870(1870-12-30) (56 лет) Мадрид
Военная служба
Принадлежность:	Испания Испания
Звание:	генерал
Награды:

Запрос «прим» перенаправляется сюда; о математическом знаке см. штрих (письмо).

Жoáн Прим и Пратс, граф Рéус и виконт Брух (кат. Joan Prim i Prats, comte de Reus i vescomte del Bruc; 16 декабря 1814, Реус — 30 декабря 1870, Мадрид) — испанский генерал, президент совета министров Испании.

Биография

Родился 16 декабря 1814 года в Реусе. Начал военную карьеру волонтером в войсках королевы Изабеллы; принимал участие в первой войне против карлистов и с 1839 года играл видную роль во всех политических неурядицах Испании. За взятие Сан-Мигеля был награждён орденом св. Фернана 1-го класса и затем получил чин полковника. С 1841 года был депутатом парламента от Таррагоны и начальником карабинеров в Арагоне.

В 1853 году назначен посланником в Константинополь и был при турецких войсках во время кампании 1854 года на Дунае. В том же году произведён в генерал-капитаны. Во время войны с Марокко в 1859—1860 годах отличился у Кастилейоса и при Тетуанне в сражении при Вад-эль-Рас с бою овладел деревней Амзал, которая была ключевым пунктом неприятельской позиции.

В 1861 году ему было поручено начальствование над экспедиционным отрядом в Мексике; там он сумел одержать ряд побед, но видя бесперспективность войны, поспешил избавить Испанию от этого сомнительного предприятия, заключив в Соледаде с мексиканцами особый договор.

По возвращении в Испанию Прим был назначен генерал-инспектором инженеров.

Привлечённый затем к ответу по поводу составленного им заговора в пользу соединения Испании и Португалии, скрылся за границу; но в 1866 году снова появился в Испании, попытался произвести военный мятеж в Мадриде, а когда попытка эта не удалась — бежал в Швейцарию.

В 1868 году Прим повторил свою попытку, но уже среди военных моряков, и при помощи флота овладел Кадисом, Картахеной и Барселоной; когда же королева бежала из Мадрида, вступил туда и принял на себя звание военного министра, а 18 июня 1869 года стал президентом совета министров Испании.

Составленный Примом план «Иберийского союза» (избрания на вакантный испанский трон Фернанду II Португальского) не осуществился вследствие противодействия португальцев. Тогда Прим предложил корону Испании сыну итальянского короля герцогу Амадею д`Аоста, который взошёл на испанский престол под именем Амадея I.

В день отъезда нового короля из Италии в Мадрид 27 декабря 1870 года Прим подвергся нападению мадридских республиканцев и, получив тяжёлые раны, умер 30 декабря. Его сын, Хуан Прим и Агуэрo (1858–1930), был дивизионным генералом испанской армии.

Источники

• Энциклопедия военных и морских наук. Т. VI. СПб., 1893

Персоналии   Политика   Испания

Отрывок, характеризующий Прим, Жоан

Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.