Дзвін (журнал, Львов)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жовтень (журнал)»)
Перейти к: навигация, поиск
Дзвін
Специализация:

литературно-художественный и общественно-политический журнал

Периодичность:

1 раз в месяц

Язык:

украинский

Адрес редакции:

Львов

Страна:

Украинская ССР Украинская ССР
Украина Украина

История издания:

Література і мистецтво (1940—1941)
Радянський Львів (1945—1951)
Жовтень (1951–1989)

Дата основания:

1940

К:Печатные издания, возникшие в 1940 году

«Дзвін» — литературно-художественный и общественно-политический украинский журнал, издающийся во Львове на украинском языке с 1940 года. В 1940—1941 годах выходил под названием «Література і мистецтво» («Литература и искусство»), в 1945—1951 годах — «Радянський Львів» («Советский Львов»), в 1951—1989 годах — «Жовтень» («Октябрь»).

За годы выпуска журнала главными редакторами были:

В разные годы с журналом сотрудничали такие писатели и поэты, как Григорий Тютюнник, Роман Иванычук, Роман Лубкивский, Тарас Мигаль, заведовал отделом поэзии Дмитро Павлычко и др.

Тираж в 1985 году составлял около 16 тысяч экземпляров.

Напишите отзыв о статье "Дзвін (журнал, Львов)"



Литература

Ссылки

  • [www.ursr.org/jovten/ Номера за 1988—1992 годы]

Отрывок, характеризующий Дзвін (журнал, Львов)

Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.