Жолас, Бетси
Бетси Жолас фр. Betsy Jolas | |||
Основная информация | |||
---|---|---|---|
Дата рождения | |||
Место рождения | |||
Страна | |||
Профессии | |||
Инструменты | |||
Награды |
|
Бетси Жолас (фр. Betsy Jolas, 5 августа 1926, Париж) — французский композитор, пианист, органист.
Биография
Родилась в литературной семье еврейско-американского происхождения: отец - писатель Юджин Джолас (1894-1952), мать - переводчик Мария Мак-Дональд (1893-1987), они основали в Париже международный журнал литературного авангарда transition. В 1940—1946 годах жила в США. Вернувшись, занималась композицией с Дариусом Мийо и Оливье Мессианом в Парижской консерватории.
Сестра, Тина Жолас (1929-1999) - этнолог и переводчик, была женой Андре дю Буше, а затем подругой и спутницей Рене Шара. Сын - джазовый трубач Антуан Ильюз.
Сочинения
- Соната для флейты виолы да гамба и клавесина (1956)
- 5 стихотворений Жака Дюпена для сопрано и фортепиано (1959)
- Слова для пяти солистов и ансамбля (1963)
- Квартет № 2 для колоратурного сопрано и струнного трио (1964)
- Фигуры для 9 инструментов (1965)
- Мотет II для смешанного хора и оркестра (1965)
- Соната для 12 голосов (1970)
- Дневные мотивы для смешанного хора (1970)
- Песня приближения (1972)
- Соната для фортепиано (1973)
- Квартет № 3, девять этюдов для двух скрипок, альта и виолончели (1973)
- How Now, октет (1973)
- Well Met для ансамбля (1973)
- Три встречи для струнного трио и оркестра (1973)
- Павильон у реки, опера (1975)
- Сегодняшняя музыка для органа (1976)
- Одиннадцать песен для трубы и ансамбля (1977)
- Tales of a summer sea для оркестра (1977)
- Каприз для двух голосов и фортепиано без исполнителя (1978)
- Стансы для фортепиано и оркестра (1978)
- Четыре дуэта для альта и фортепиано (1979)
- Liring Ballade для баритона и оркестра (1980)
- Пьеса для квартала Сен-Жермен, для фортепиано (1981)
- Фрагменты кукольной оперы в семи музыкальных манерах (1982)
- Эпизод четвёртый, для тенор-саксофона (1983)
- Прелюдии, фанфары, интерлюдии, перезвоны (1983)
- Эпизод пятый, для виолончели (1986)
- Киклоп, опера по Еврипиду (1986)
- Чаще всего II для тенор-саксофона и тенора, на стихи Пьера Реверди (1989)
- Эпизод восьмой, для контрабаса (1989)
- Зимняя музыка для органа и небольшого оркестра (1990)
- Музыка для Дельфины, для скрипки и виолончели (1992)
- Frauenleben, Neun Lieder для контральто и оркестра (1992)
- Шлиман, опера (1993)
- Часы, трио для скрипки, альта и виолончели (1993)
- Квартет № 5 для двух скрипок, альта и виолончели (1994)
- Sigrancia, баллада для баритона и оркестра на стихи Андре дю Буше (1995)
- Lumor, семь духовных песен для саксофона и оркестра (1997)
- Маленькая концертная симфония для скрипки и оркестра (1997)
- После для клавесина (1997)
- Соната для восьми виолончелей (1998)
- Hunc igitur terrorem , мотет для пяти солистов и оркестра (1999)
- O Night, Oh…, концертная фантазия для фортепиано и смешанного хора (2001)
- Ventosum Vocant, мотет для сопрано и оркестра (2002)
- Wanderlied для голоса и ансамбля (2003)
- Подъем на Мон-Ванту, мотет для сопрано и ансамбля (2004)
- B Day для оркестра (2006)
- Leçons du petit jour для органа (2007)
- Teletalks для двух фортепиано (2008)
Жолас — автор многочисленных аранжировок старинной европейской музыки.
Исполнители
Произведения Жолас исполняют Лондонский симфонический оркестр и Лондонская филармония, Ensemble Intercontemporain, Элизабет Хойнацка, Ким Кашкашьян, Пола Робисон, Уильям Кристи, Кент Нагано и др.
Признание и награды
Большая национальная музыкальная премия (1974), Большая премия Парижа (1981), Международная премия Мориса Равеля (1992). Командор Ордена искусств и литературы (1985), кавалер Ордена Почётного легиона (1997). Человек года во Франции (1992). Член Американской академии искусств и наук (1995).
Напишите отзыв о статье "Жолас, Бетси"
Литература
- Betsy Jolas. Paris: Salabert, 1993
- Molto Espressivo/ Textes rassemblés, présentés et annotés par Alban Ramaut. Paris: l’Harmatan, 1999
- Betsy Jolas: d’un opéra de voyage: entretiens avec Bruno Serrou. Paris: Cig’art, 2001
Ссылки
- [www.betsyjolas.com Официальный сайт]
- [mac-texier.ircam.fr/textes/c00001125/index.html Страница] на сайте IRCAM
Отрывок, характеризующий Жолас, Бетси
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.