Политцер, Жорж

Жорж Политцер
Georges Politzer
Дата рождения:	3 мая 1903(1903-05-03)
Место рождения:	Надь Варад, Австро-Венгрия
Дата смерти:	23 мая 1942(1942-05-23) (39 лет)
Место смерти:	Форт Мон-Валерьен, Франция

Жорж Политцер (фр. Georges Politzer, 3 мая 1903, Надь Варад, Австро-Венгрия (ныне Орадя, Румыния) — 23 мая 1942, Форт Мон-Валерьен, Франция) — французский психолог и философ венгерского происхождения. Участник Сопротивления, теоретик марксизма, коммунист. Муж Май Политцер.

Биография

Ко времени провозглашения ВСР в 1919 г. в Венгрии, Политцер уже активно вовлечен в революционную деятельность. В семнадцать лет он был вынужден отправиться в изгнание, когда рабочее государство было подавлено белым террором диктатуры адмирала Миклоша Хорти.

После встречи с Фрейдом и Шандором Ференци в Вене, Политцер в 1921 г. поселился в Париже. В 1924 г., совместно с Анри Лефевром, Полем Низаном, Норбертом Гутерманом и др., создал дискуссионный философский кружок (фр. Philosophies). За пять лет он прочел почти все крупные научные работы из философской коллекции. Вступил в ФКП между 1929 и 1931 гг.

В начале 1930 г., ФКП основала Рабочий университет Парижа (фр. l'Université Ouvrière de Paris), который просуществовал до немецкой оккупации в 1939 г. Во время своего пребывания в университете, Политцер преподавал курс диалектического материализма.

С началом оккупации, Политцер присоединился к левому крылу Сопротивления, издавал подпольные журналы, в которых раскрывал марксистскую теорию и высмеивал нацизм. Был арестован и подвергся пыткам. 23 мая 1942 г. расстрелян в форте Мон-Валерьен, находящемся в 192 км от Парижа.

Его жена — Май Политцер — также была арестована и погибла в Освенциме в 1943 г.

Публикации на русском языке

• Жорж Политцер. Избранные философские и психологические труды. М.: Прогресс, 1980

Ссылки

• [lesmaterialistes.com/english/georges-politzer-critique-foundations-psychology-1928 Georges Politzer : Critique of the Foundations of Psychology]

Отрывок, характеризующий Политцер, Жорж

В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…